(
– Тогда ты мне даешь обоснование своему отсутствию. Или опозданию. И если объяснение меня не удовлетворит – я тебя накажу. Как накажу – придумаю. Но мало тебе не покажется. И еще – до сентября ты переселишься ко мне. Вроде как на сборы. Будешь помогать по хозяйству – в уплату за обучение. Будешь смотреть, как я обучаю клиентов, помогать. Ну и вообще – я к тебе присмотрюсь. Если не понравишься, если ты не обучаем – прогоню. Согласен?
– Эээ… ммм… – Я был не то что растерян, просто ошеломлен. Как-то не рассчитывал поселиться в чужом доме в роли прислуги. А с другой стороны – что такого? Справедливо! Меня обучают – я плачу за обучение!
Мама как будет одна? Да ничего с ней не будет! Она привыкла оставаться одна, когда я на сборах. Медсестра время от времени приходит. Телефон есть. Да к тому же – не буду же я сидеть тут безвылазно? Приду, навещу – это же не тюрьма!
– «Эээ… ммм» – это что? Отказ? Или согласие? – ухмыльнулся Белокопытов.
– Согласен! – торопливо бросил я, и в голове моей был полный сумбур. Все так быстро меняется! Стремительно, как осенняя погода! Вот только что светило солнце, и тут же ливень! Прошел ливень – и за ним снова солнце! И попробуй, уследи за этой чертовой погодой, голову сломишь – гадая, что тебе предстоит через час, через день. А уж загадывать на месяцы и годы вперед – это может только брехливый Гидрометцентр, который непонятно за что получает зарплату из государственной казны.
– Когда начнем?
Спросил и вдруг подумал: «А какого хрена я так радуюсь?! Это же Тварь! Я собираюсь учиться у Твари!»
Но ведь ради того, чтобы убивать Тварей. Чтобы не дать им размножаться. Чтобы Бесы не вселялись в людей. Так разве ради этого не стоит потерпеть, забыть о том, что сидящий перед тобой человек сияет, как неоновая лампа? Что это Альфа, самый настоящий Альфа, жить которому на белом свете совсем никак нельзя! И ведь мне когда-нибудь придется его убить… да-да – убить! Потому что страшнее Альфы нет никого на всем белом свете!
– Да мы уже начали, – довольно хмыкнул Альфа и вдруг обернулся к двери: – О! Похоже, что моя старушка пришла!
Дверь открылась, и в нее вошла одна из самых красивых женщин, что я видел в своей жизни – не очень высокая, худощавая, с прекрасным, будто выточенным из мрамора лицом, она будто сошла с обложки глянцевого журнала. Фотомодель, но только не болезненно худая, как эти «героиновые» красотки, а спортивная, с небольшой крепкой грудью, оттопыривавшей майку, – «комсомолка, активистка, спортсменка!». Ей было лет двадцать пять, не больше. По крайней мере – мне так показалось. Вместо ветхой, убеленной сединами старушки, которую ожидал увидеть!
В короткой, мальчишеской прическе – само собой, ни одного седого волоска. Глаза – зеленые, колдовские, смотрят весело, бесцеремонно, обшаривая меня с ног до головы.
Я замер. Челюсть у меня отпала. Старушка?! И это что, его
– Варенька, это Толя. Толя, это Варенька… моя дочь.
Проклятый старик сделал паузу, и я выдохнул, только сейчас заметив, что сижу не дыша. Это надо же было так меня… хмм… развести!
– Пап, ну чего ты там опять чудишь? Мальчишка чуть в обморок не упал! Ты чего ему про меня рассказал?
– Да ничего, – ухмыльнулся Белокопытов. – Просто сказал, что некому напечь блинчиков. Ты в городе, а мне не по чину. И чего он так удивился, когда тебя увидел? Сам не знаю! Ладно. К делу. Толя, шагай домой, собирай вещи. Надеюсь – у тебя их не грузовик. Вечером, к двадцати ноль-ноль, сюда. И без опозданий! А то отдам старушке на расправу, мало не покажется! Хе-хе-хе…
Что ты так смотришь, Варенька? Поживет месячишко у нас. Я, может, из него за это время сделаю хоть что-то приличное. Чемпион ведь! Не хухры- мухры! Поселим его в гостевой. Ты там постелишь, ладно?
Ну что сидишь, парень, – вали отсюда! К мамочке! А вечером жду. И не дай мне повод в тебе разочароваться – пожалеешь! Кыш!
Глава 5
– Давай, давай! Активнее! Что ты как снулая рыба?! У тебя еще вон сколько работы, так и до весны не управишься!
Я с некоторой тоской посмотрел на огромную груду чурбаков, покосился на Варю, отвернулся, не сказав ни слова. Вот на кой черт топить дровами, когда в доме есть газ?! Сделай газовую печь, и все!
– Папа любит, чтобы пахло дымком, чтобы настоящая баня, – Варя хихикнула, будто прочитала мои мысли, и пошла прочь, держа в подмышке большой эмалированный таз. Солнце било мне в лицо, просвечивало легкое платье девицы, обрисовывая ее стройную фигуру. Черт подери, у меня вдруг кровь прилила куда надо! Вернее – куда не надо.
За выпиванием Бесов я совсем забросил амурные дела, а сейчас при виде этой «фотомодели» вдруг вспомнил, что вообще-то мне семнадцать лет!
Потряс головой, отгоняя дурные мысли, и снова принялся колоть дрова. Нет, так-то занятие не тупее работы на тренажерах или там со штангой – солнце, воздух, запах смолы, ощущение силы и здоровья – совсем неплохо! Вот только мозг бунтовал – ради чего я сюда пришел? Ради этого? Когда он начнет меня учить?!
– Даже и не думай! – Голос Белокопытова был шипящим, каким-то даже шершавым, и я вначале не понял, о чем идет речь.
– О чем – не думай? – ошеломленно спросил я, в голове возникла картинка ночного парка и светящегося человека, бодрым маршем следующего по
