Или Анабель чары наложила.
– А Веларис мне понравился. Он смышленый и смешной.
Эльфы дружно переглянулись и опустили головы, Лилирей хмурился.
– Значит, ты с самого начала все знала? – уточнил владыка эльфов.
– Да.
– И про то, куда пропал Ларан?
– Да.
Это слово из уст богини звучало так, словно она сама себе подписывала приговор.
– Что мне было делать, скажи? Сначала эти влюбленные пришли ко мне за благословлением, – раздраженно прошипела она, указывая на нас с Андрианом. – И попробуй им откажи! Потом – они. – Теперь богиня выразительно посмотрела на Ларана, Гвен, Диру и Сашку. – И ладно бы вы подождали, пока они сами вернутся! Нет, подняли тревогу. Пенелопе каким-то образом в голову пришло обратиться ко мне за помощью. Да меня так трясло после этого…
Она вздохнула, качая головой.
– Хорошо, что идея с часовней так вовремя в голову пришла. Дар-то своего требует. И не всегда мне подвластен!
Ларинель окинула взглядом поляну, на которой мы все стояли.
– Почему. Ты. Не. Сказала. Мне. Правду? – выдал Лилирей, чеканя каждое слово.
Ой, что сейчас будет. Я ей не завидую. В тихом омуте, как известно, черти водятся. И терпение у владыки эльфов, похоже, закончилось.
– Не могла я, – прошептала Ларинель.
– Не могла или не хотела мне доверять?
– Все бы рухнуло, если бы ты узнал о кознях Кары и о том…
– Меня не это интересует, – оборвал Лилирей.
– А что? – удивилась она. – Про сына я тебе тоже не могла сказать, – поспешно добавила богиня.
– Почему мне не сказала, что ты – богиня? – рявкнул Лилирей.
Анабель вздрогнула и испуганно посмотрела на него.
– Я боялась.
– Чего? – спросил эльф, не сводя с нее глаз.
– Что меня бросишь, – совсем тихо ответила Ларинель. – Что я буду тебе такой не нужна, что никогда не простишь мне ложь.
Глаза владыки эльфов потемнели. С минуту он рассматривал богиню Судьбы так, словно впервые видел.
– А ничего, что я тебя люблю? – спокойно поинтересовался он, не спуская с растерявшейся Ларинель глаз. – Это ты как-то не учла, да?
И что за мир такой? Здесь есть хоть кто-то, кто выдает себя за самого себя? Профессор Свергрем оказывается якобы умершим предводителем драконов Сверкающим Громом. Снежный принц – драконом Андрианом, наследным принцем. Профессор Рин – моим отцом. Анабель – богиней Судьбы.
Дурдом…
– Моя тоже в себе сомневается, – неожиданно заметил Снежный принц.
Лилирей посмотрел на нас.
– Мне осталось только цепями себя к ней приковать, чтобы наверняка было ясно: сбегать я от нее не собираюсь, и она мне нужна любая, – сказал мой муж.
– Поэтому Кара и становится сильнее, – заметила бабушка Агафья. – Все вы любите друг друга, но с доверием у вас – беда.
Лилирей посмотрел на замершую бледную Ларинель, у которой дрожали руки, а нижняя губа странно дергалась. У меня создалось ощущение, что она сейчас просто расплачется, как обычная женщина, которая понимает, что по своей глупости теряет любимого человека и при этом ничего не может с этим поделать.
– Будешь цепи ковать, поделись, – ответил владыка светлых эльфов Снежному принцу.
Мой муж ухмыльнулся.
Лилирей шагнул вперед, притянул к себе Ларинель и жарко ее поцеловал. Уф-ф-ф! Кажется, буря миновала. Но на необитаемый остров все равно хочется. Хватит с меня потрясений.
– С сыном познакомь, – хриплым голосом сказал Лилирей, стараясь отдышаться.
Анабель затуманенным взором уставилась на него, кивнула, повернулась к нам.
– Переместишь Велариса?
Андриан как-то обреченно кивнул.
– Мама! – Светловолосый голубоглазый мальчик, точная копия Лилирея, кинулся к Ларинель. – Я так по тебе соскучился!
