— Договорились. Мы вообще мирные. Да, Белка?
Она что-то промычала и пошла дальше. Нам пришлось догонять и спешить следом, потому что вровень Белка идти не хотела: стоило сравняться, тут же вырывалась вперед.
— Ты не злись, — торопливо пыхтя, потому что Белка бежала быстро, говорил Лад, — что мои друзья… разругались. Мы правда не думали над вами смеяться. Просто хотели познакомиться.
— А мне показалось, вы всегда так себя ведете. Со всеми.
— Ох, только не нужно брать пример с некоторых, которым везде мерещатся злодеи да извращенцы! — крикнул Лад в спину Белке. — И которые в каждом слове видят смертельное оскорбление своей персоне!
Та не отреагировала.
Вот черт, я не понимаю… То есть, будь я в своем мире, заподозрила бы, что они друг к другу неравнодушны, раз постоянно ругаются. Но как такое может быть, если он мой суженый? Как ему может нравиться другая девушка? Или они действительно друг друга терпеть не могут?
А я не подумала… Холод тут же заскользил по венам вместе с кровью. Может, он меня оставил там, в лесу, потому что любит другую?
А зачем тогда вызывать суженую?! Да как я — встречаясь с Олегом, захотела сказки. На тебе, Катенька, сказку, наслаждайся!
— Ты еще злишься, — вздохнул рядом Лад и вдруг взял меня за руку. — Не зря вы с этой дикой кошкой подруги.
В ответ Белка так припустила вперед, что каблуки застучали, как чечетка, и пропала на горизонте. Мы остались посреди темной улицы одни. Совсем одни. Никого вокруг, только луна светит. Может, прямо в лоб спросить: ты мой суженый? Нет, так не пойдет, испугаться может и онеметь, говорят, такие случаи были. Лучше издалека подходить. Может, сам признается?
— А ты на кого учишься?
— Так… — он задумчиво почесал кончик носа.
— Стой, стой! Не говори, дай угадаю. Вы все — боевые колдуны! — воскликнула я. — Точно?
— Ну… скорее, мы все учимся по специальной программе. По индивидуальной то есть.
— Да?
Такого я не предвидела. В нашем мире папины сынки обязательно учились бы на самых престижных факультетах. Местный аналог — боевые колдуны, ведь кто может быть круче? А тут они по особенной программе обучаются? Не знаю, что и сказать. Наверное, индивидуальная — это вообще недостижимая высота.
— Я же Первый сын, — небрежно бросил Лад.
— Знаю.
— Ну конечно! Белка тебе уже наплела, какие мы мерзкие паразиты на теле рабочего люда.
— Нет, ничего такого она не говорила.
— Скажет еще, — уверенно сообщил Лад. — Так вот. Нас тут пятеро, тех, кто в будущем будет управлять родом, и ради пятерых целый курс основывать нет смысла, а учить нужно большему, так что мы все — на индивидуальном обучении.
— Ясно.
— А тебя куда пристроили?
— В группу словесников.
— Что? — пренебрежительно фыркнул Лад. — Вот не повезло так не повезло. Тебе не сказали, что это самая глухая профессия? Словесников — что тех собак! Одним больше, одним меньше… Надо было на целителя хотя бы идти. Обращайся к своему радетелю, требуй смены. Это же смешно…
— Я поняла!
Что-то мой суженый мне катастрофически перестает нравиться. Вот тоже вопрос: а если я его найду, познакомлюсь и окажется, что он премерзкий тип и я просто благодарна за то, что меня оставили в лесу и лишили его общества? Что позволили начать свободный полет? Так тоже может случиться?
— Ну ладно, не злись. Что я такого сказал? — с недоумением спросил Лад.
— Ничего, разве что оскорбил мой выбор профессии.
— Ты сама выбрала словесников? — его глаза очень красиво полезли на лоб.
— Именно. По мне, так это занятие очень важное — учить детей грамоте. Но тебе, кажется, не понять.
— Хм. Ну да.
Разговор, в общем, не задался. Хотелось рвануть вслед Белке, подальше от этого провожатого, что я и проделала.
— Подожди!
Лад не отставал. Догнал и затормозил, схватив за руку.
— Слушай, давай заново начнем?
