писать бумажки князю. И помощь его вполне могла бы при случае пригодиться.
Юлик как раз закончил личностный опрос и теперь сидел бледноватый и смущенный — узнал, кем прежде был лесник.
Дальше моя очередь.
— Что происходит с лесом?
— Он болеет и умирает, — лесник обернулся ко мне всем телом. Его глаза неожиданно были полны грусти. Из-за леса? У Волина? Из-за каких-то деревьев?!
Пришлось трусливо отводить взгляд и напоминать, что я отношусь к нему как к совершеннейшему незнакомцу. Не знаю и знать не хочу, что ему дорого, что нет.
— Почему, по-твоему, это происходит?
— Мы не знаем. Пытались выяснить своими силами, но наши возможности ограниченны.
И легкая ухмылка в конце. Без колдовской силы действительно мало что узнаешь. На это намекает?
— Как далеко от деревни больной лес?
— За два световых дня можно добраться. Я живу примерно на середине пути между Хвощами и тем участком.
— Карта есть?
Волин молча достал из кармана куртки плотную карту, развернул, разложил на столе. Потом с ожиданием посмотрел на меня. Подумал, увидев, что я не двигаюсь с места, отошел в сторону.
Так, что у нас на карте?
Вот Хвощи, в одну сторону от которых переплетение дорог и полей. В другую — леса, вплоть до скалистого берега Северного моря. Чуть правее — черные жирные точки приисков, тех, где обосновались отщепенцы.
— Это что за крестик?
— Мой дом.
Прямо посреди чащи. Далековато забрался и от Хвощей, и от приисков. Только вот…
— А это что?
— Заимка.
— Как называется?
— Да никак, — лесник пожал плечами. — Там всего четыре хозяйства. На карте она только потому, что я нанес. В официальной версии там никто не живет.
— Прямо в лесу? Чем они живут?
— Сбором трав, грибов и ягод. Промыслом зверя.
— Под твоим присмотром?
— Под моим, — очень мягко согласился он.
Нервы прямо ощетинились. Лучше уж грубость.
— До тебя они там жили?
— Да. Они жили, когда я пришел.
Нет, пустая нить, раз раньше жили. Эх, было бы гораздо проще, если бы сыскарям позволялось узнавать все о ком угодно. Теоретически это возможно, но фактически запрещено. И запрет весьма серьезный. Просматривать подноготную дозволяется, только когда есть веские основания подозревать кого-то в преступлении. Или потерпевших с их согласия. Я не могу сейчас просеивать колдовством Волина, иначе последствия будут весьма плачевными. Для меня. Уволят, причем без пособия. И это уже не упоминая момент о силе, которая вполне может узнать хозяина и захотеть к нему вернуться. Я не сталкивалась с таким конфликтом никогда, и быть опытным образцом желанием не горю.
— Как по-твоему, что происходит?
Волин опустил взгляд к самому полу и задумался.
— Не знаю. Честно, я не знаю. Раньше… может, я и смог бы выяснить, но сейчас я просто не знаю, где искать. Поэтому и нужен сыскарь с силой.
— Понятно. Ну что же, спасибо за помощь.
— Я буду в своей комнате. Номер одиннадцать.
Лесник ушел, Юлика я отправила выполнять поручения, а мне нужно подумать. О деле, конечно, но вот интересно… а какой видят со стороны меня? Посмотри я на себя взглядом сыскаря?
Молодая женщина с приятными внешними данными и холодным лицом человека, повидавшего слишком много. Она пугает. В смысле мужчин она отпугивает, на улице к ней точно не подойдешь знакомиться.
Она думает только о работе, хотя и о себе думать не забывает. Но, в общем, не из тех, с кем уютно быть рядом. Не из тех, кто пойдет на легкую
