— Благодарю тебя, — сказал он, и это прозвучало совершенно искренне.
Кейн поднял взгляд на небо. Солнце катилось к закату. Скоро наступит вечер. Он тяжко вздохнул.
— Становится поздно.
— Тогда, думаю, нам лучше поспешить и покончить с этим.
Пришел его черед кивнуть в ответ. Однако, когда противник подошел ближе, Кейн заметил с растущей тревогой, что его рана перестала кровоточить. Это была скверная рана, она должна была послужить в его пользу, и тем больше, чем дольше продолжался бой, — но, казалось, этот Манипулятор не только не устает, но и не истекает кровью.
Старый варвар беззвучно чертыхнулся. У него появилось предчувствие, что это добром не кончится.
Он продержался еще добрых несколько минут, пока тело не начало подводить его. Он уже не молод, это правда, и не может держаться бесконечно. Двуручный меч будто налился свинцом. Кейн изгибался, уклонялся, парировал и с каждой секундой действовал чуть-чуть медленнее, чем надо.
И затем это произошло. Он споткнулся, противник оказался тут как тут, и на сей раз Кейн понял, что не сможет среагировать достаточно быстро.
«Вот и оно, — подумал он, глядя на опускающийся меч. — Что ж, с учетом всех обстоятельств жизнь удалась». Собравшись с духом, он приготовился к неизбежному.
Воин зашатался. На его лице отразилось недоумение. Воодушевившись нежданной удачей, Кейн напрягся, готовясь сполна воспользоваться возникшим преимуществом. Неожиданно верхушка Обелиска вдали вспыхнула золотистым светом. Прикрыв глаза, он в изумлении наблюдал за тем, как в небеса устремились сияющие лучи.
Услышав сдавленный хрип, Кейн перевел взгляд на своего противника. Тот прижимал руку к груди, широко раскрыв глаза от удивления. Меч выпал из его пальцев, воин рухнул на колени и стал раскачиваться взад и вперед, отчаянно сглатывая, словно не мог вобрать в себя достаточно воздуха.
Поколебавшись, Кейн опустил двуручный меч. По всему полю битвы люди прекратили сражаться и в изумлении смотрели за городские стены.
«Может, у парнишки и в самом деле получилось?» — подумал горец.
Краем глаза он уловил какое-то движение и, слегка запрокинув голову, увидел, как с неба падает следящий ястреб. Когда он шмякнулся оземь, в воздух взметнулся фонтан перьев. Чуть подальше другой следящий ястреб тоже рухнул вниз и исчез за древостоем.
Кейн услышал глухой стук. Его противник упал лицом в землю и стал выдирать руками пучки травы, пытаясь ползти. Встретившись на секунду с ним взглядом, Кейн увидел в синих глазах страшную муку и отвернулся. Что бы ни случилось с этим парнем, не так должен умирать человек, столь искусно владеющий мечом.
Думая прекратить его страдания, Бродар Кейн подошел к распростертому на земле воину и поднял свой меч. Воин посмотрел на него и достал что-то из мешочка на поясе. Затем он повернул голову в сторону города. Задыхаясь, он прошептал имя женщины. Тело его содрогнулось, глаза закрылись. Испустив вздох, он остался недвижим.
Его рука что-то сжимала. Опустившись на колени, Кейн присмотрелся к странному предмету. Это была полоска изящной ткани, наверное, шелка. Она слабо пахла жасмином и, вероятно, стоила добрых несколько скипетров. Поколебавшись минуту, он заметил на пальце воина золотое кольцо. Сняв его, он открыл рот от удивления при виде огромного изумруда, выступающего из кольца. Внутри была выгравирована большая буква Л. Кольцо, несомненно, стоило целое состояние.
Кейн снова помедлил. Затем очень осторожно надел кольцо на палец воина и повязал вокруг него шелковый платок. Сложив ему руки на груди, он положил рядом длинный меч. Не бог весть какой поступок и, возможно, не укроет кольцо от мародеров, но это — лучшее, что он мог сделать.
Горец, глубоко дыша, оперся на свой двуручный меч и окинул взглядом поле боя. Обе стороны понесли страшные потери. Он прикинул, что на земле сейчас лежит больше воинов, чем осталось в живых. Повсюду вокруг него бойцы стали замечать, что противники пали. Кейн видел, как поражены люди, на лицах оставшихся стражников внезапно появились страх и неуверенность. Ополченцы, похоже, вот-вот обмочат себе штаны.
Кейн понял, что его погибший противник, должно быть, из военачальников, но, казалось, не только его смерть меняет ход сражения. В пятидесяти ярдах от горца генерал д’Рак противостоял здоровенному парню, который нанес наемникам неисчислимый ущерб своим светящимся молотом. Манипулятор озадаченно уставился на свое потускневшее оружие. Он замахнулся им на сумнианского генерала, и тот поймал молот своими хопешами. Вращаясь, подобно кружащемуся дервишу, он сошелся с врагом с устрашающей скоростью, рубя и кромсая его жуткими изогнутыми клинками. Манипулятор повалился наземь в фонтане крови, выпустив огромный молот из рук, и тот с бесполезным грохотом рухнул на утоптанный дерн. Сумнианцы, находившиеся поблизости, встретили это радостными возгласами.
Внимательно оглядывая поле битвы, Бродар Кейн заметил, что наемники повсюду стали понемногу брать верх. Пережив достаточно сражений, развиваешь чутье на такие вещи. Ход событий вот-вот примет другой оборот. Они возьмут город к наступлению ночи.
Кейн поискал взглядом Джерека и Сашу. Он не помнил, когда видел их в последний раз, — в битве не на жизнь, а на смерть восприятие времени странным образом меняется.
К северу от него поднялась какая-то суматоха. Сражение опять приостановилось — обе стороны вглядывались в холмы, что поднимались в отдалении. Кейн прищурился, проклиная свое слабое зрение, а затем вытащил меч из грязи, в которой стоял, и пошел в сторону холмов, чтобы рассмотреть, что
