то, что останется, когда пожар потухнет. Не стоит оставлять врагу укрытия к тому времени, когда он сюда явится.
Макрон глядел на огонь, и пламя окрасило его лицо в красноватый цвет.
— Думаешь, Искербел явится к нам?
— Да, и возьмет с собой всех, кого сможет.
— Ты в этом, похоже, просто уверен, парень.
— Я бы так поступил на его месте. В силу двух причин. Во-первых, уничтожить когорту преторианской гвардии почетно. Это упрочит его репутацию и одновременно посрамит императора. Во-вторых, он обязательно задумается над тем, зачем это Вителлий послал вперед основных сил одну когорту. Зачем он послал ее именно к этому руднику. Судя по тому, что рассказал нам Пастерикс, он не смог найти слитки. А теперь, когда мы здесь, ему будет нетрудно догадаться, что мы пришли сюда за чем-то ценным.
Макрон поглядел на Катона.
— Если серебро еще здесь, то, во имя Гадеса, где же оно?
Катон задумался.
— Надеюсь, что прокуратор сможет нам рассказать завтра.
— А что, если ублюдок откинется у нас на глазах?
Катон улыбнулся.
— Тогда приходит в голову лишь поговорка насчет иголки в стоге сена. Еще одно испытание от богов, чтобы помучить нас, брат.
— К черту, — буркнул Макрон. — Меня больше беспокоит, что мне живот долбаным копьем проткнут, когда Искербел сюда придет… что если бунтовщики уже забрали слитки?
— Могли и забрать, — с сомнением ответил Катон. — Но это не остановит Искербела в желании уничтожить нас. Это, полагаю, мы должны принять как данность. Мне другая мысль в голову пришла. Что, если до Искербела лишь дошли слухи, что на одном из рудников спрятана куча серебра? В этом случае наше присутствие лишь подскажет ему, где именно искать это серебро.
Макрон надул щеки.
— Иногда ты так хорошо успокоить умеешь, Катон.
Глава 23
Пожар пылал всю ночь, медленно подбираясь к форуму и пожирая все дома на своем пути. После полуночи поселение превратилось в море огня, освещая ближайшие холмы и горы. Наверняка пожар был виден с большого расстояния. Сквозь гул огня слышался резкий треск бревен, грохот и треск обваливающихся крыш и лопающейся кладки. Постепенно языки пламени начали оседать, будто дикие звери, сытые и укладывающиеся спать после удачной охоты. Остатки домов наполнило красное свечение углей, время от времени огонь снова вспыхивал, находя себе новую пищу, а затем снова угасал. К рассвету остались лишь небольшие очаги среди почерневших и дымящихся руин поселения. Целым остался лишь храм культа императора, возвышающийся посреди развалин, поскольку здание было целиком выстроено из камня.
Катон и Макрон глядели на руины, стоя в дальнем конце лагеря. Хотя они и находились выше и на некотором расстоянии, даже здесь воздух был наполнен кислым запахом гари. Многие дома были разрушены до основания. Другие, с каменным основанием или оказавшиеся в стороне от бушевавшего пламени, рухнули не полностью, возвышаясь над кучами сгоревшего дерева вокруг них.
— Ты никогда не делаешь дело наполовину, — сказал Макрон, прищелкнув языком. — Если мы переживем попытку Искербела нас уничтожить, тебе придется отвечать перед рассерженными владельцами. Похоже, в этой провинции мы оставляем на своем пути немало пепла.
— Владельцы домов и земли, желающие судиться, сейчас меня меньше всего беспокоят. Нам надо завершить укрепление линий обороны до того, как здесь появятся бунтовщики. Нужно, чтобы вторую стену сделали такой же высокой, как первая, для начала. И ров углубили.
— Значит, думаешь, что мы потеряем первую стену?
— Возможно. Но мы заставим их заплатить за это. Опять же, если они прорвут первую линию обороны, пусть увидят, что вторая представляет собой еще более трудную задачу. Это двинет ногой меж ног их боевому духу.
Макрон усмехнулся.
— Как ты коварен, парень. Надо было тебе политиком стать.
Катон фыркнул.
— Это изрядное оскорбление даже от тебя, брат. Я просто пытаюсь думать так, как думают бунтовщики. Это толпа селян и бывших рабов. Я не сомневаюсь в их сильном желании наказать Рим за то, что им пришлось вынести. Не сомневаюсь в их отваге, решимости и даже отчаянии. Но они — не
