Когда трое гвардейцев присоединились к нему, Макрон показал на засов.
— Держите его. Надо еще немного удержать ворота.
— Есть, командир.
Макрон ринулся к ближайшему к нему ведру с маслом для растопки, но оно оказалось пустым, как и следующее. Третье, последнее, было наполнено наполовину. Схватив его, он подбежал к пылающему пламени, пожирающему штабель крепи. Кожу обожгло, будто его ударили со всей силы. Скрипя зубами, Макрон выхватил из огня тонкую жердь и отскочил. Волосы на его руке задымились.
Подбежав к воротам, Макрон облил их маслом, а затем заткнул меч между засовом и воротами, чтобы он крепче держался. Ворота снова задрожали от удара, и трещина между досками разошлась шире, так что уже были видны лица бунтовщиков с другой стороны. Увидев Макрона, они торжествующе закричали и оттащили тележку назад, чтобы ударить в ворота еще раз. Макрон ткнул горящим концом жерди в ворота и держал ее до тех пор, пока пламя не охватило доски.
— Все, хватит! Отходим!
Он приложил руки ко рту.
— Отходим! — еще раз крикнул он.
В последний раз метнув камни, гвардейцы спустились со стены, подхватывая лежащего без сознания товарища, и ринулись вслед Секунду и его отряду. Остановив одного из гвардейцев, Макрон забрал у него меч. Подождав, пока остальные отбегут дальше, он оглядел укрепление. Пожар, обваленный вход в тоннель, тела бунтовщиков рядом с огнем, в дальнем углу. Макрон удовлетворенно кивнул. Они сделали все, ради чего начали эту вылазку.
Тележка снова ударила в ворота, щель стала шире, через нее уже мог бы протиснуться человек. И внутрь мгновенно пролезла чья-то рука. Бунтовщик хотел вытащить меч, удерживающий засов, но руку ему обожгло пламенем, и он тут же убрал ее, громко выругавшись.
Макрон развернулся и побежал к стене, где последние воины его отряда уже спускались по лестнице, чтобы вернуться на рудник. Секунд уже построил половину центурии сомкнутым строем и щитами наружу. Вовремя, поскольку первые бунтовщики уже обежали стену, чтобы не дать диверсантам сбежать. Макрон добрался до лестницы, и тут не выдержали ворота. Тележка прокатилась сквозь огонь, пожирающий доски и столбы ворот. Макрон сделал глубокий вдох, чтобы попрощаться погромче.
— Вот что бывает с теми, кто грозит Риму! — крикнул он.
Он убрал меч в ножны и спрыгнул на лестницу, а затем начал спускаться так быстро, как только мог. Разрозненные группы бунтовщиков уже появились на пути Секунда и его гвардейцев, отрезая путь к отступлению. Центурион отдал приказ двигаться сразу же, как Макрон оказался внутри сомкнутого строя. Секунд отсчитывал ритм, и гвардейцы уверенно шли в сторону надвратной башни. Бунтовщики попытались атаковать их, ударяя в щиты мечами и копьями, но их попытки были тщетны. Те, кто имел неосторожность подойти слишком близко, тут же получали контратаку от гвардейцев, которые тыкали копьями во всякого, оказавшегося в пределах досягаемости. Макрон услышал голос Катона, тот приказал стоящим за мостом гвардейцам построиться у рва, чтобы можно было держать ворота открытыми, пока не вернутся все воины диверсионного отряда. Из темноты выскакивали бунтовщики, еще и еще, атакуя Секунда и его центурию. Гвардейцам пришлось замедлить шаг, но они продолжали отходить, держа строй, а затем они сомкнулись с другими, теми, кого выстроил у ворот Катон. Римляне организованно отошли по мосту и вошли в ворота. Бунтовщики предприняли отчаянную попытку ворваться следом, и Макрон встал в строй, осыпая наступающих бешеными ударами меча. Вид разъяренного центуриона заставил ближайших к нему бунтовщиков замешкаться. Макрон издал нечленораздельный рев и тут же отпрыгнул назад, а гвардейцы навалились на ворота, закрывая их и ставя на место засов. Доски ворот тут же задрожали от ударов, бунтовщики принялись молотить по ним оружием и голыми руками. Пульхр отдал приказ своим гвардейцам, и они принялись кидать камни со стены. Спустя считаные мгновения атакующие развернулись и отступили в темноту.
Увидев своего друга среди остальных, Катон не смог сдержать улыбки, глядя на черное лицо, подгоревшие волосы и драную тунику в свете факела, закрепленного в держалке за воротами.
— Как все прошло?
Макрон облизнул губы и сглотнул, переводя дыхание.
— Лучше не бывает. Тоннель разрушен, крепь мы им сожгли.
— Тогда мы выиграли еще несколько дней. Отлично, Макрон.
Катон рассмеялся, чувствуя облегчение. И оттого, что его друг вернулся невредимым, и оттого, какой ущерб они причинили противнику.
— Только не говори, что ты там не повеселился.
— Повеселился?
Макрон покачал головой.
— У тебя странное чувство юмора, друг мой.
— Как скажешь. Вот тебе кое-что.
Катон сунул в руку Макрону бурдюк с вином. Центурион мгновенно вытащил затычку и поднял бурдюк, направляя струю вина себе в рот. В темноте немного промахнулся и облил себе вином лицо, но сразу же сдвинул горлышко и принялся жадно пить. Интересно, подумал он, действительно вино такое
