— Пойдет. Итак, Коллен, скажи мне, как легату удалось добраться сюда так быстро? Я ожидал его дня через два, не раньше.
— Мы шли ускоренным маршем, командир. Потом оставили обоз с осадными орудиями, а пехота и конные двинулись быстрее. Тяжело пришлось, командир, скажу я тебе.
Остальные понимающе улыбнулись.
— Ты и половины нашего не видел, дорогуша, — буркнул Пульхр.
Посланный за едой гвардеец вернулся и принес полбуханки сухого хлеба, ломоть соленой свинины и бурдюк. Поставил на стол перед Колленом. Тот облизнул губы, глядя на еду. Катон кивнул.
— Навались. Ты это заслужил.
Коллена не надо было уговаривать. Он отхлебнул несколько хороших глотков воды и вцепился зубами в хлеб.
— Центурион Муса.
— Командир?
— Был бы тебе очень обязан, если бы ты больше не оставлял караул в будущем, каковы бы ни были причины. Посылай человека вместо себя. И больше никогда не оставляй пост.
— Есть, командир, — с виноватым видом ответил центурион.
— Если я понадоблюсь, я в кабинете прокуратора.
Катон повернулся к двери и пошел в коридор. Тем временем Пульхр подошел к вновь прибывшему и похлопал его по плечу, что-то говоря в знак благодарности за усердие, а затем тоже пошел к выходу вместе со своими гвардейцами, чтобы сменить в карауле Мусу и его центурию.
Глава 30
— Не нравится мне это, — сказал Макрон следующим утром, когда они делали свой регулярный обход рудника и оборонительных сооружений. — У нас нет никаких причин верить Вителлию. Учитывая наш прошлый опыт общения с ним. Он ублюдок и интриган. Что бы он ни говорил и ни делал, можно быть уверенным лишь в том, что это в его интересах и обычно дорого обходится остальным. Если честно, мне уже тошно быть среди этих остальных. Если мы построим когорту и выйдем на бой, кто гарантирует, что он исполнит свою часть плана? Никто. Вообще. Есть большой шанс того, что мы пойдем навстречу гибели, а затем какая-нибудь тварь украсит нашими головами наконечники своих копий. А он пойдет в бой попозже.
— Вполне возможно, — согласился Катон. — Ты сейчас мои мысли озвучил.
— И что ты собираешься делать? Оставаться в крепости и ждать, пока он первым пойдет в атаку? Я бы так поступил.
Катон резко вдохнул.
— Именно это мне и следовало бы сделать. Но он отдал совершенно четкий приказ. Я должен атаковать первым, чтобы выманить Искербела из лагеря и отвлечь его на достаточное время, пока Вителлий подойдет и захлопнет ловушку. Если они увидят Вителлия раньше, чем мы пойдем в атаку, то у них будет достаточно времени, чтобы выйти на равнину и сбежать. А отвечать за это придется мне.
— Значит, как всегда, мы в заднице, если сделаем это, и в заднице, если не сделаем.
— Как-то так.
— Дерьмо…
Макрон скрипнул зубами.
— Почему нельзя все делать просто, как положено в армии? Почему всегда находится ублюдок, который плетет свои интриги у нас за спиной?
— Так было всегда, Макрон. Просто для нас это стало более очевидно, когда мы стали командирами.
— Лучше бы я рядовым остался тогда. Просто исполнял бы свой долг и старался хорошо служить Риму. Тогда и жизнь была бы проще.
— Нет, так только кажется. Кроме того, ты прирожденный центурион, и Риму больше пользы в том, что тебе дали это звание. Риму, армии и всем тем, кем ты командуешь. Ты им всем нужен. Как и мне. Для меня было бы немыслимо идти в бой без тебя.
Макрон покачал головой и смущенно усмехнулся.
— К черту все это. Ты и без меня прекрасно справлялся, и со мной.
— С тобой — лучше, поверь мне, — ответил Катон.
Они дошли до края шахты, ведущей в контрподкоп. Здесь стояли двое гвардейцев, качая воздух большими мехами. Вниз уходил кожаный шланг, по которому свежий воздух шел в шахту, чтобы работающим там было чем дышать и чтобы светильники не погасли. Рядом соорудили рычажный кран, и из глубины поднялась корзина с землей. Ее отвели в сторону и высыпали на тележку, которую затем укатили к валу, чтобы укрепить землей и камнями тыльную часть стены. Центурион Петиллий, только что вылезший из шахты по лестнице, стирал пот со лба шейной повязкой. Даже грязный и потный, он выглядел
