— Не все. Некоторых перевели в гвардию из легионов. Они послужат остальным примером. Да и что бы ты ни думал, даже в преторианцы очень жестко отбирают. Они справлялись неплохо… справятся и теперь.
— Надеюсь, ты прав, — ответил Макрон и задумался на мгновение. — Вителлию и желать больше нечего. Забрал нас с собой сюда, а теперь получил возможность отправить в самое пекло. Если мы выживем, то ему выпадет слава за быстро принятое решение, для того чтобы серебро спасти. Если мы вляпаемся, то постараемся сначала спрятать серебро, и хвалить за это будут опять же его. Правда, нашими головами украсят ворота какого-нибудь местного поселения, ну и ладно. К черту все. Если император еще раз наградит нас серебряными копьями за то, что мы отдали жизни за Рим, я знаю, куда их можно засунуть.
— Посмертно? Удачи тебе в этом, — ответил Катон, наклонив голову. — Хотя ты прав. Пока мы здесь, мы в его власти. Все никак не могу понять, зачем он все-таки настоял на том, чтобы взять нас с собой?
— Да ладно тебе, Катон. Все ясно как день. Этот ублюдок ненавидит нас до глубины души. В прошлом мы не раз и не два скрещивали с ним мечи. Слишком много раз. А теперь у него есть возможность отомстить. Вытащил нас на небольшую прогулку в темный угол империи, где будет несложно подослать своего человека и с нами разделаться. А может случиться и так, что эту работу за него бунтовщики сделают, и тогда он еще и с чистыми руками останется.
— Не думаю, что дело в этом, — сказал Катон. — Слишком много возни, чтобы с нами разделаться, а у него на самом деле нет в этом нужды. Он пытался убить нас лишь потому, что мы препятствовали его планам. А сейчас в этом нет никакого смысла.
Макрон пожал плечами.
— Может, подчищает все, на будущее, на тот случай, если мы опять окажемся у него на пути.
— Но мы вполне можем пригодиться ему и живыми, — сказал Катон, хмурясь. — В любом случае, в том, как он выбрал себе подчиненных, есть нечто странное.
— Что ты хочешь сказать?
— Когда я с остальными говорил по пути из Остии, они тоже выразили удивление тем, что их выбрали. Они не из того же круга, что Вителлий. На самом деле многие в прошлом с ним враждовали.
Макрон почесал подбородок.
— Не вижу смысла. Зачем окружать себя людьми, которым не можешь доверять? Во что он играет?
Катон закрыл глаза и склонил голову. Он до сих пор ощущал усталость от путешествия морем, и ему было трудно сосредоточиться.
— Пока не знаю. Возможно, тут даже сам Вителлий ни при чем.
— В смысле?
Катон попытался сосредоточиться.
— Что, если выбор нас, как и других командиров, связан с необходимостью убрать нас из Рима по какой-то причине?
— Какой причине? Ладно тебе, Катон, ты что-то мудришь.
Катон моргнул, устало открывая глаза, и поглядел на Макрона.
— Не знаю в точности. Но уверен, что Вителлий что-то затеял. Если не он сам, то он действует по чьему-то приказу.
Макрон помолчал.
— Во время триумфа Вителлий был рядом с Палласом. Мне показалось, у них все на мази. Думаешь, это Паллас?
— Возможно. Тогда вопрос в том, что замышляет Паллас.
Катон потер лоб.
— Все это как-то неправильно. Совершенно неправильно. Но мы ничего не можем с этим поделать. Надо предупредить Нарцисса. Отправить ему сообщение, прежде чем мы завтра выступим.
— И о чем ты хочешь его предупредить? У тебя одни лишь подозрения.
Макрон сухо усмехнулся.
— Сущая мелочь. Серьезно, парень, что ты можешь ему сообщить? Что мы подозреваем Вителлия в том, что он по каким-то неведомым причинам взял под свое начало командиров, которых обычно не приглашал к себе поужинать? А что, если он действительно выбрал нас как лучших из имеющихся? И даже если ты прав, какое это имеет отношение к Палласу?
Макрон покачал головой.
— На мой взгляд, это буря в стакане.
Катон задумался. Может, Макрон и прав. Может, тут и ничего нет, кроме очевидного. Но все равно Вителлий хитер, как змея, и, какими бы ни выглядели внешне причины его действий, под личиной его холодного очарования всегда скрывались иные, куда более важные и неприглядные. Если бы он просто хотел с ними разделаться, проще было бы нанять бандитов из Субуры, чтобы их на улице зарезали. Да, это привлекло бы ненужное внимание и некоторые подозрения. А если бы со всеми командирами, назначеными на эту операцию, разделались бы точно так же? Вот тогда столица точно забурлила
