Демоница проводила Киру взглядом, хмыкнула многозначительно, потом обратилась к Ши:
– Конечно, рада тебя видеть. Только не пойму – зачем ты сюда притащился? Зачем тебе я, когда у тебя такое… прямо под боком.
И опять придвинулась, прикоснулась к его щеке, провела линию через висок вверх. Белые пряди заструились между пальцев. Откинула назад длинную чёлку, без страха заглянула в нечеловеческие глаза.
– Или бережёшь её для чего-то особенного? Да? Ведь она… – Демоница замолчала, задумавшись, что-то для себя решая, а снова заговорила уже совсем о другом. И голос стал другим, более жёстким. – Поднимайся, пойдём. – Но тут же опять смягчился, растаял, потёк нежно: – Туда, где никто не помешает.
Нырнула за занавес в дальнем уголке зала, зовя за собой.
Дальше – маленький закуток, а в нём две двери. Демоница решительно толкнула одну. За ней скрывалась комнатка, тоже маленькая. Окно, закрытое жалюзи, диван, большие глубокие кресла.
Демоница указала на одно.
– Садись!
Ши послушался, а она разделась, не позируя, торопливо и вроде бы даже с облегчением, словно одежда всегда ей очень мешала, и опять забралась к нему на колени.
– И не смей ко мне притрагиваться, – предупредила холодно, потом сладостно потянулась, выгнувшись, чуть приподнявшись, устремившись вверх.
Разве можно удержаться? Руки сами скользнули вдоль её бёдер.
Демоница мгновенно отпрянула, наотмашь ударила его по лицу раскрытой ладонью.
– Я же сказала – не смей! – крикнула сердито, но тут же наклонилась, нежно поцеловала начинающую гореть щёку, зашептала чуть снисходительно: – Тебе же нравится так. – Слова, смешиваясь с лёгким дыханием, приятно щекотали кожу. – Нравится быть тихим, покорным, зависимым. – Она не умолкала ни на мгновение и одновременно расстёгивала на Ши ремень, брюки. – Нравится, когда с тобой делают что хотят. – С силой стиснула пальцы, безжалостно впилась ногтями, с довольной улыбкой поймала тихий стон. – Та девочка сможет. Ей хватит сил и характера справиться с тобой. Особенно сил.
Она шептала и дальше, только Ши уже не воспринимал смысла слов. Не получалось.
Когда вернулся в номер, Кира спала, развернувшись спиной к входной двери. Или, скорее всего, притворялась, что спит. Потому что и ритм дыхания изменился, и сердце забилось чуть быстрее.
Посмотрел в её сторону, задумался. И постепенно в голове начали всплывать обрывки фраз, не осмысленных тогда, но всё-таки записавшихся в память.
Подсознание само определило, что можно пропустить, а что важно. Теперь подсказывало. И Ши понял, что самое главное прослушал.
Пришлось возвращаться. Исключительно для разговора.
Демоница встретила ироничной дразнящей улыбкой, хотела произнести что-то ехидное, но Ши опередил:
– Расскажи мне ещё раз, что ты о ней поняла. Не касательно меня. Только о ней.
Демоница рассмеялась и всё-таки не удержалась, придала личику нарочито раскаянное выражение, выпятила губы и добавила, прежде чем ответить на просьбу:
– Извини. Забыла, что у вас, мужиков, в такие моменты мозги отключаются напрочь.
Пусть насмешничает, если нравится. Его не волнует. Лишь бы выложила что требуется. А уже потом… разберёмся, у кого что.
Глава 21
Плата за предательство
Плохо без тела. Хоть и нечему дрожать, а не покидает ощущение вечного озноба. Холод внутри. Настолько сильный, что вытекает наружу, замораживает мир вокруг, покрывает уродливыми ледяными узорами. Повсюду холод.
Хочется сжаться в комочек, обхватить себя за плечи. А нет их, плеч. И рук нормальных нет. Не почувствуешь, не шевельнёшь ими. Воспринимаешь себя бесформенным лоскутом, безжалостно вырванным из общего полотна, трепещущим на холодном ветру.
Плохо без тела. И не найти. Давно уже никто сюда не приходил. С того самого дня.
Место заброшенное, пустынное, но держит надёжно, не отпускает. И вроде бы все пути открыты: дверь давно сорвана с петель, окна без стёкол. А не выбраться. Никак. Словно пришита невидимыми нитями к этому месту, и не продвинуться дальше дверного или оконного проёма.
И преграды никакой не заметно, и переместиться не удаётся, вырваться во вне. Будто то, что снаружи, не настоящее, не объёмное, а нарисованное на бумажных листах, вставленных в рамы стен. Для красоты, для созерцания. Для иллюзии. А на самом деле дальше, за бумагой, ничего нет. Совсем ничего. Весь мир заключён в объём одного дома.
Потому и не появляется никто. Неоткуда взяться.
Правда, один раз залетела ворона. Прохаживалась по подоконнику с важным видом. Чёрно-серая, большеклювая. Настороженно косилась блестящим глазом. Видела. Но не боялась.
