заменять и Архи, и Хельгу во время их длительных отлучек. Она выполняла свою работу добросовестно. Выросшая среди неорганизованных и ленивых лесных братьев Ортрун никому не доверяла. За день, что проводила она на посту в качестве главной, девушка по сотне раз обегала все сторожевые башни. Ей казалось, что неопытные дозорные обязательно пропустят нападение. Её намётанный глаз подмечал каждую деталь, ускользающую от расслабленных в тишине и бездействии охранниц. К концу дня Ортрун изматывала себя настолько, что еле переставляла ноги. Однако груз ответственности всё гнал и гнал её по кругу. Она следила за тренировками, за хозяйством, за маленькой дочкой Архелии (у которой было и так много нянек). Разбойница успевала побеседовать с путниками, просившими или приют, или милостыню, а порой мимоходом принимала участие и в детских забавах подрастающих девочек из поселения. Энергия девушки била через край, но к вечеру силы иссякли, а Хельга всё не появлялась. Ортрун настойчиво справлялась у дозорных, не возвращается ли назад исчезнувшая охотница.
Когда в воротах показалась долгожданная пропажа, разбойница поспешила встретить подругу. Увидев мечтательно плетущуюся Хельгу с колчаном, полным стрел, и без добычи, Ортрун гневно сдвинула брови:
– И где ты была? – начиная понимать, что происходит, сдержанно спросила разбойница.
Хельга стояла и явственно представляла себя со стороны. Её будто окатили холодной водой, сказать в своё оправдание охотница ничего не могла.
Ортрун, не желая начинать склоку на глазах любопытных воительниц, поджала губы и резко повернула к дому. За ней тяжёлым свинцовым шагом побрела охотница. Навстречу девушкам вышла колдунья. С первого взгляда оценив накалённую обстановку, она понимающе кивнула названной дочери. Её светящийся лукавством и добротой взгляд придал провинившейся бодрости.
Как только дверь за подругами затворилась, Ортрун дала волю распиравшему её негодованию:
– Я целый день одна верчусь, а ты… ты бегаешь на свидания?
– Прости, – только и смогла выдавить из себя влюблённая, девушка чувствовала себя ужасно.
– Архи знает?
– Нет, – Хельга виновато потупилась.
– Сама расскажешь. Я не могу, – Ортрун была насквозь пропитана лесным духом братства и заложить подругу не могла даже Архелии.
– Хорошо, – на охотницу напало странное оцепенение, она готова была согласиться с любыми условиями бушующей Ортрун.
– Да очнись же ты! Ты пошла против закона, чем нам это грозит? Какими бедами?
– Я ничего не нарушила. Он придёт в праздник Полнолуния.
– Правда? – меряющая шагами комнату разбойница остановилась напротив Хельги и заглянула той в глаза.
– Да, клянусь памятью отца, что просит сейчас за меня своих богов.
– Достаточно, я верю тебе. Но как же ты могла? Ведь обет давала.
– Я не давала.
– А это просто так носишь? – Ортрун дотронулась до массивного золотого нагрудника с рубином, похожим на символ власти Архелии, но поменьше (у Коринн и разбойницы были такие же).
– Архи сочла, что моя преданность не нуждается в клятвах. Я тогда со спиной лежала больная, помнишь?
– Скажи хоть, кто он? – Ортрун немного успокоилась.
– Тот странник, что живёт у колдуньи.
– Этот хлюпик? – удивлению разбойницы не было предела.
– Нет, он особенный, необыкновенный…
– Не продолжай, – Ортрун резко оборвала снова воспарившую в небеса Хельгу. – Главное, теперь я за тебя спокойна. Вреда от него не будет, пользы, правда, тоже.
Бывшая разбойница криво усмехнулась. Она не ожидала, что подруга выберет себе в спутники ничем не примечательного паренька. Ортрун привыкла к грубому мужскому обществу, а постоялец знахарки вызывал у неё жалость и сочувствие.
– Не осуждай других, и тебя никто не осудит, – припомнила Хельга слова возлюбленного, которые он произнёс сегодня.
– Ну и ну! – Ортрун, потеряв от возмущения дар речи, всплеснула руками и вышла, громко хлопнув дверью.
Хельга возблагодарила богов, что маленькая дочка Архелии находится в другом крыле дома и не слышит громкой перебранки. Предстояло самое сложное: покаяться перед своей бывшей госпожой. Охотница была полна своими переживаниями, и кусок не лез ей в горло. Она, как была, в одежде улеглась на скамью и быстро задремала. Ни угрызения совести, ни кошмары не мучили влюблённую девушку во сне. О своих обязанностях правой руки Архелии горе-охотница так и не вспомнила.
Вдали от поселения, разбив импровизированный лагерь, в это время так же отдыхал маленький вооружённый отряд дочери вождя. Две девушки дежурили у костра и тихо переговаривались. Их предводительница спала неподалёку, закутавшись в шерстяной плед и дополнительно укрывшись широким дорожным плащом. Тепло костра приятно согревало ей спину. Однако тяжёлым бредом проносились в мозгу бессвязные сновидения. Одно из них яркой картинкой заполнило полночный мир. Архи увидела себя, бредущую среди развалин маленького городища. Догорали последние строения, чернели
