торжественно. Погребальный костер окропят кровью жертвенного чёрного быка. Светом огня освещены будут скорбные лица притихших подруг. Смолкнут все, прикоснувшись к тайне вечности, скрытой за непреодолимым пологом бытия. Архелия опять спросит своих соратниц: а готова ли каждая из них перешагнуть последнюю черту? Безвозвратно. Изведать то, что можно постичь один раз в жизни, точнее, в смерти. Чиста ли совесть перед ликом грозных богов? Хорошо, что ты пока задаёшь себе этот вопрос, воительница. Иначе жизнь превратится в череду нескончаемой подлости и деградации духа и души. Измена человеческой сущности – измена своему предназначению!
Архелия вновь стояла перед собравшимися женщинам и девушкам. Она слушала их сердца и радовалась единству маленького сообщества. На лицах некоторых в свете огня блестели слёзы. Прибавилось лишних морщинок на лицах пожилых «кормилиц». Что сказать близким, потерявшим своих дочерей, подруг или даже матерей? Трудно было говорить, но обречённая властью Архи собралась и начала:
– Каждая из нас подобна капле крови в едином организме. Теряя её, мы теряем силы. Но женщины тем и особенны, мы привычны к потерям крови, мы природой созданы так, чтобы быстро восполнять пробелы. Женщины умеют забывать обиды и прощать. Не зря говорят, что у нас короткая память. Родив одного ребёнка, мы быстро забываем боль и не боимся повторить. Иначе род человеческий прекратится. Мы сможем заглушить боль потери и жить дальше. Так будет и в этот раз. Но воительницы научились не прощать! Может, так суждено небесами. Так пусть же новый день даст нам новые силы, новые надежды и мечты. Боль от потерь мы заменим жаждой мщения врагам, которые посмели поднять руку на наши жизни. За каждую попранную судьбу предатели должны ответить десятью. Возмездие свершится, время выведет нас на верный путь. Виновные в гибели девушек будут погребены под собственной жадностью. Луна нам поможет! Если простить обидчиков, то они сочтут нашу доброту слабостью. Враги будут продолжать убивать, отнимать нашу свободу, продавать в рабство, насиловать и лишать всего, чего мы добились своим трудом. Они придут снова за лёгкой добычей. Мы не будем просто ждать. Да, воительницы научились защищаться и нападать, пора научиться мстить. Час пробьёт! Правда на нашей стороне! Будьте едины и честны! Отважны и сильны! Богиня поддержит нас на земле и на небе. Луна встретит тех, кто пришёл к ней сегодня. Плачьте! Плачьте о погибших сёстрах! Так, чтобы наши слёзы омыли их души и сделали их лёгкими. Скорбите так, чтобы их путь к берегам покоя был светел! И радуйтесь – их путь страданий и испытаний окончен. Каждую из погибших ждёт Луна, она дарует им неземное блаженство.
Архелия первой подошла к сложенным поленьям и поднесла к ним факел. Остальные, кто также держал зажжённые погребальные огни, присоединились к предводительнице. Плечи некоторых девушек-воительниц сотрясали рыдания. Немолодые женщины голосили, заламывая руки. Дочь вождя видела тяжкое зрелище не впервые, но и по её щекам катились слёзы. Когда-то человек должен давать волю своему горю, чтобы оно вырвалось наружу, чтобы затопило слезами скорби невыносимую боль, грозящую разорвать страдающее сердце.
Поминальный пир был невесел. Вино не бодрило кровь, а лишь притупляло печаль и тоску, охватившие городище. «Ничего, в ночь полнолуния развеются», – размышляла Архелия, обводя взглядом помрачневших воительниц. Она давно привыкла смотреть вперёд в будущее. Настоящее было ей неинтересно своей определённостью.
30. Любовь в подлунном мире
Настал долгожданный вечер, когда снова будут соединены руки юных воительниц и их избранников. За неимением пленных Архелия пригласила из ближайшего селения молодых и не очень мужчин, чтобы скрасить праздник жительниц городища. Старейшины, с которыми дочь вождя предварительно обсуждала такую возможность, на удивление легко дали своё согласие. Породниться с воинственными соседками они считали для себя самым надёжным способом закрепления сложившегося союза.
Полная луна во всей своей холодной красе блистала на небе. В темноте выделялся белизной новый частокол брёвен, заменивший прежний обгорелый забор. На его фоне хорошо видны были силуэты пришедших на праздник мужчин и юношей, которых отцы послали в поселение втайне от своих чопорных жён. Познание тайн любви одновременно могло бы дать дополнительные мужские руки для хозяйства, что было немаловажно в неспокойные времена. Дворы с многочисленными дедами, отцами или сыновьями отличались добротностью, надёжностью и защищённостью. Благосостояние их домов росло пропорционально росту сильной половины. Однако рано или поздно мужчины сталкивались с проблемой поиска невест. Бедных брать не хотели, а богатых расхватывали быстро, и не всем везло. Удачно появившееся поблизости поселение амазонок частично решало проблему. Воительницы не претендовали на добро зажиточных семей. Архи пользовалась неустроенностью личной жизни мужчин селения, они пользовались ритуальным одиночеством воительниц.
Молодые люди неуверенно мялись под обстрелом придирчивых глаз девушек. Ворота были открыты до наступления полночи. Всякий пришедший мог свободно уйти. Те, кто в последний момент передумывал носить на себе клеймо Луны, незаметно покидали пределы поселения. Пока юная воительница не указала на ворота жрицам. Девушки закрыли городок от любопытных глаз. Праздник начался. Роль подносящей символическое вино мужчинам взяла на себя Ортрун, поскольку от Коринн по-прежнему не было известий. Разбойница подавала кубок с зельем, а девушка-помощница завязывала избраннику глаза. Увидеть «возлюбленную» мужчина мог только внутри ритуального дома, когда пути назад уже не будет, и любовный напиток разольётся по венам. Украшенный многочисленными цветами маленький женский мирок благоухал ароматами трав. В праздник гармонично вплетались заманчивые запахи жареного мяса и прочей снеди, приготовленной для пиршественного стола. Когда немногочисленные пары удалились, оставшиеся сели за стол. Архелия пригласила туда и взгрустнувших парней, так и не дождавшихся своей «судьбы». Они заслуживали такого отношения только за то, что рискнули появиться у осуждаемых местными матронами «полоумных девиц». Дочь вождя присоединилась к мужской половине стола. Она вспомнила прежние времена, когда за
