– Я это сказала служанке. Она тоже будет докладывать о каждом моём шаге?
– Я беспокоюсь о безопасности моего господина. Иногда он слишком доверчив, несмотря на весь свой ум. Хочу предупредить, из дружбы, если ты пришла с дурными намерениями, то я своими руками сниму с тебя шкуру.
– Спасибо за заботу.
– Это мой долг. Я всего лишь тень своего хозяина.
– Да, я всегда знала, что в тени хорошо растут одни колючки.
– Я тебе не доверяю, – он усмехнулся. – Ты не похожа на отца-Хозяина ни капли.
– Такое бывает… Вот герцог добрее ко мне, чем ты. Ладно, я действительно иду отдыхать. Так что можешь тоже расслабиться.
Архелия на прощание честно и прямо взглянула в глаза преданного герцогу вояки и ушла в дом. В своей комнате на втором этаже строения воительница с трудом избавилась от влажного от дождя платья, забыв позвать служанку, и с удовольствием рухнула на кровать. Было тепло и покойно. Дочь барона мысленно поблагодарила свою небесную покровительницу и быстро уснула.
Однако всевидящая наставница не собиралась бросать свою земную ученицу без присмотра и потворствовать её безумным задумкам. Сон отрезвил Архелию, указав, что дорога к утерянной власти окажется непростым делом. Перейдя грань от действительности к миру грёз, воительница обнаружила себя стоящей подобно покорителю неприступных высот на маленьком выступе отвесной скалы. «Чёрт, опять горы! Что я тут забыла на этот раз?» Сверху ледяными струями обжигал низвергающийся над головой небольшой водопад. Он не сбивал с ног, но руки с трудом цеплялись за скользкие камни. Надо выбираться. Архелия осторожно подтянулась вверх, нащупывая ногой новую точку опоры. Посмотрев под ноги, увидела летящие в пропасть потоки воды. Чёрная пустота сливалась с бездной над головой, усыпанной звёздами. Казалось, что граница между ними стёрта. Ещё один осторожный шаг вверх. Почему так неудобно? Огромный живот мешал тесно прижаться к спасительной скале. Так, значит, мы вдвоём вперёд лезем? Тем более надо уберечься. Архелия сделала отчаянный рывок. Онемевшие пальцы судорожно ухватились за край пропасти. Вот оно – спасение. Но камень под рукой предательски качнулся. Невольная скалолазка зажмурилась от ужаса. Предводительница проснулась и рывком села на кровати. Холодный пот струился по лицу.
В комнату заглядывали первые лучи солнца. Архелия подскочила к оконцу – узкий серп месяца таял в светлеющем небе, но был ещё виден.
– Что я не так делаю? – взмолилась несчастная, позабыв осторожность. – Я обязана отцу своим существованием и воинскому умению. Я не о своей выгоде думаю. Напротив, наступаю на собственную гордыню. Прошу, не мешай. Если я нарушаю кредо, то накажи, но дай отдать долг отцу и расставить всё по своим местам. Мужчины охотно пользуются данными им богами привилегиями, я же единственный раз воспользуюсь тем, чем наградила меня природа: не отнимать, а дарить жизнь. Я делаю это не ради себя. Прими, как жертву, мою невозможную любовь.
Архи опустилась на колени и далее уже беззвучно просила сострадания небес.
Потекли дни. Клепп был отстранённо вежлив. Он любезно приглашал гостью на пиры и охоты. Стараясь держаться поближе к девушке, Клепп исподтишка наблюдал за ней и не шёл на душевный контакт. Его учтивость была холодна и не выдавала, что творилось на душе герцога. Необычная гостья разрушала все его привычные высокомерные представления о слабом поле. С удовольствием он наблюдал, как легко она взлетает в седло, когда отправляется в числе свиты на охоту. Как в очередной раз приносят убитую птицу с торчащей из тушки стрелой с ярким опереньем, принадлежавшей воительнице. Свита с готовностью и подобострастно удивляется. Сестра герцога окатывает гостью холодным презрительным взглядом.
В следующий раз Архи привычным жестом подхватила на лету брошенное им копьё, чтобы прицелиться в кабана, но передумала в последний момент и демонстративно упёрла оружие в стремя. Что остановило уже поднятую для броска мускулистую не по-женски руку? Герцог был заинтригован. Он потерял интерес к продолжению охоты, почуяв, что рядом находится неведомая птица, которой необходимо пополнить свою коллекцию трофеев. Клепп притормозил коня, знаком приказав свите следовать далее. Зигвард крутился рядом, досадуя на ухудшившийся с годами слух.
– Почему не убила секача?
– Боялась промахнуться и разочаровать вас.
– Ты бы не промахнулась, – уверенно заявил Клепп.
Архелия улыбалась и оглаживала лошадь.
– Вы хозяин. Ваш бросок – первый.
– Кто ты такая?
– Вы всё знаете.
– Допустим, – недоверчиво проворчал герцог. Он решительно поворотил коня в сторону крепости, ещё раз приказав свите продолжить охоту.
Только Зигвард ослушался повеления господина и пристроился позади. Они некоторое время ехали молча, тишину прозрачного осеннего леса нарушал приглушённый одеялом опавшей листвы топот копыт. Клепп намеревался раскрыть секрет девушки:
– Ты многое умеешь. Слишком много даже для благородной особы. Напротив, тебе, как отпрыску именитой фамилии, столько знать и не обязательно: ты женщина. Кроме молодости и обаяния, в тебе есть прямота и необузданное свободолюбие, не свойственные твоей половине человечества.
– Зависимой половине.
– Ты можешь считать себя независимой, живя у меня? Ты слишком пристально смотришь мне в глаза… Тебя не учили, что женщине не подобает
