богов?
– Ты считаешь наше золото «нечистым»? – подсказала Архи.
– Что-то вроде…
– У меня к тебе просьба. Когда всё уляжется, переезжайте с Хельгой в крепость графа Роскви или Хозяина, живите там. Попробуй научить верить в своего бога и юных амазонок…
– Ты хочешь спасти их души?
– Я хочу вернуть мир в уже спасённые души…
– Я рад, что своим поступком ты сама сделала шаг к Богу! Но это будет непросто…
– Понимаешь, мы безоглядно верили нашей покровительнице Луне, верили в свои силы и перестали доверять людям. Мне кажется, что-то главное утеряно…
– А я-то думал, идя сюда, что самый трудный урок жизни у меня позади.
– Так ты согласен?
– Я обязан помочь вам.
– Тогда отпускаю тебя к Хельге.
– Последний вопрос можно?
– Я слушаю.
– Правда, что ты дала согласие Клеппу и выйдешь за него?
– Откуда тебе известно?
– Герцог просил меня освятить ваш брак.
– О, он хочет, чтобы и в таком вопросе я играла по его правилам!
– Я отказался…
– Почему?
– Я давно знаю Клеппа и обязан ему жизнью, но тебе я тоже обязан, что не отняла у меня Хельгу. Короче, я достаточно знаю вас обоих, чтобы видеть: ничего хорошего не получится. Вы прекрасно понимаете сами себя, но упорно идёте к неосуществимой цели. Ваш брак не будет долговечным…
– Как ты прав. Он действительно будет очень недолгим, – Архелия обречённо вздохнула.
– Мои ученики повенчают вас. Они не чувствуют подвоха и потому не совершают ничего предосудительного. Я не могу, прости.
– У тебя есть ученики? – предводительница была рада уйти от тягостной темы.
– Надо же было себя занять в отсутствие жены, – пошутил он. – Мне кажется, что их вера даже сильнее моей. Во всяком случае, они не одобряют, что я служу и Богу, и женщине.
– Превосходно! Перебирайтесь в цитадель вместе с ними. Избранницы Луны поверят больше тем, кто так похож на них самих в самоотречении…
Берт согласно кивнул и прошёл внутрь дома. Хельга давно прислушивалась к голосам снаружи и про себя ругала недогадливую подругу, что она задерживает любимого на пороге так долго. Муж опустился рядом с охотницей и осторожно обнял, положив ладони под больную спину жены. Они молчали, летели минуты, их дыхание становилось всё белее прерывистым.
– Тебя наконец отпустили?
– Скорее, выгнали за ненадобностью, – слабо пошутила Хельга.
– Хватит мечом махать, а дома тоже ничего не разрешу тебе делать. Будешь нашей госпожой, – он ласково улыбнулся и запустил одну руку в рыжую шевелюру больной.
– Я так долго не смогу – заскучаю.
– Ничего, привыкнешь, – он прильнул губами к щеке жены и замер, вдыхая родной запах.
– Когда поедем?
– Завтра. Посплю и поедем. Не верю своему счастью, боюсь, что передумает твоя Архи.
– Как сыновья?
– С домом их оставил управляться. Ждут тебя. Очень ждут.
– Ты быстро приехал…
– А мне показалось, что еду целую вечность…
Наутро он спозаранок начал собираться в дальний путь. Щедро накрыл подводу тёплыми шкурами поверх мягкого сена. Бережно перенёс любимую и положил на импровизированное ложе. Почтительно расступались перед ним вооружённые до зубов юные амазонки, пришедшие проститься с Хельгой, когда тихий странник проходил мимо них со своей драгоценной ношей на руках. Потом Фридберт устроился рядом с женой и взял вожжи в руки. Любимая лошадь охотницы была привязана сзади.
