справедливости. Каждый оставался в своём наделе и не переходил дорогу другому. Элина же продолжала упорно двигаться к недостижимой цели – получить в свои руки абсолютную власть. Только один нетерпеливый человек, хотя и не мог усидеть на двух тронах, очень к этому стремился… Старший сын Клеппа зло огрызался, когда бывшая опекунша пыталась натравить его на сводного брата, но остановить подлую женщину было невозможно.
Архелия не позаботилась о подвенечном наряде и судорожно перебирала сейчас бережно сохранённые матерью старые запасы одежды. Платьев среди них было немного: ещё девчонкой Архи привыкла носить мужскую одежду. Одно из них оказалось впору женщине, поражённая мать смотрела на повзрослевшую, но не раздобревшую с годами дочь:
– Какие боги сохранили тебя почти неизменной?
– Меня больше интересует, зачем, – грустно промолвила воительница.
Архелия пристегнула подаренный кинжал к поясу, поправила священный нагрудник и посмотрелась в отполированное зеркало.
– Надеюсь, ты щит, меч или шлем на свадьбу брать не будешь? – добродушно пошутила баронесса.
– Нет, это лишнее, – серьёзно ответила дочь, не заметившая юмора в её словах.
Дата свадьбы была назначена на ближайшие дни, немногие гости успевали появиться вовремя. Элина злорадствовала. Клепп не понимал поспешности. Отец погрузился в приятные хлопоты по организации мероприятия. Мать развлекала разговорами прибывающих немногочисленных гостей. Вскоре верхом прискакали Нейт с мужем в сопровождении Избранниц Луны, чтобы поучаствовать в долгожданном празднестве.
В назначенный день тихая церемония открыла торжество. Клепп и Архелия клялись быть верными друг другу до гроба, и, надо сказать, дочь барона душой не кривила. После дополнительных обрядов и связанных с ними примет гости добрались до праздничного стола. Родные, друзья и дружина свободно расселись за приготовленными столами. Пир начался. Музыканты веселили гостей танцами и песнями. Нейт задорно плясала вместе с мужем и братом. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся, она приземлилась рядом с матерью на освободившееся место и жарко прильнула к родному плечу:
– Здорово! Пойдём в круг, ты же невеста!
– Иди, родная! Я посижу! Волнуюсь, наверно. Я больше не чувствую музыки…
Веселье из дома барона волной катилось по всему городу. Жители выходили на улицу, чтобы получить угощение и вино, щедро разостланные герцогом для народа. Они поднимали тосты за «молодых», славили вернувшуюся хозяйку, клялись в верности будущим властителям… Хмельные обещания перемежались танцами, песнями, развязными заигрываниями, забавными сценками.
Атмосфера праздника поглотила город. В доме барона пир шёл своим чередом. Лишь один человек сидел за столом, безучастно взирая на происходящее. Плотно сжатые губы и каменное лицо выделяли сестру Клеппа на фоне веселящихся людей. Всеобщая вакханалия бесила Элину, она уже не раз ловила на себе настороженные и неодобрительные взгляды брата. Очередной кубок был наполнен услужливыми дворовыми, и Архелия поднялась, чтобы в который раз поприветствовать гостей. Она обвела присутствующих серьёзным взглядом, который не вязался с радостной обстановкой за столом. В первый раз слова не шли с её языка, бывшая амазонка поборола сковавшую её неуверенность и произнесла:
– Здоровья вам и вашим близким! Силы, чтобы бороться с нечистью и защищать дом! Мудрости, чтобы управлять этим домом! Процветания роду! Да избежите вы подлого удара в спину… Пусть даже ваши враги будут достойны вас! Бейтесь с ними лицом к лицу и в честной победе обретёте мир!
Захмелевшие гости приняли её слова с бурным восторгом. Особенно ликовал старый барон: тост полностью соответствовал его понятиям о воспитании дочери. Архелия осушила кубок наполовину и остановилась, чтобы перевести дыхание. Вино раскалённым свинцом обожгло желудок. Огонь горел и во рту, делая бесчувственными нёбо и язык. Архелия медленно, словно в забытьи, перевела взгляд на единственного недоброжелателя за праздничным столом. Злобный триумф светился на лице Элины, презрительная улыбка играла на губах. Сестра Клеппа соизволила поднять наконец и свой кубок, приветствуя скорую кончину врага. Среди общего шума никто не разобрал слова невесты, обращённые к убийце:
– Сколько мне осталось?
– Дней пять-шесть. Ты будешь умирать мучительно, заживо горя в огне…
Словно змея прошипела в ответ Архелии. Укус её был смертельным, но дочь барона собиралась проверить слова отравительницы. Их диалога никто не расслышал, гости были заняты собой. Только Клепп, заподозривший неладное, попытался понять, о чём толкуют непримиримые враги, но гомон глушил слова.
– Пять дней – королевский подарок… Спасибо.
Архелия выглядела спокойной, поведение обречённой выводило Элину из себя:
– Я старая – мне бояться поздно, но и ты не успеешь порадоваться жизни…
– Я и не надеялась, счастья мне в этой жизни, кажется, не положено…
Архи замолчала, прислушиваясь к себе и оценивая ощущения. Силы утекали в незримую щель, словно вода из разбитого кувшина. Бывшая предводительница ждала расплаты и боялась. Перешагнув последнюю черту, сестра Клеппа стала опасна для Лейфа. Дочь барона решительно повернулась к герцогу:
– Выпей из моего кубка, чтобы наша клятва быть вместе до конца исполнилась. Итак, в радости, в горе, в болезни, в… смерти?
Клепп поднялся, машинально принял вино, разбавленное ядом, из рук любимой и поднёс кубок к губам.
