жизни, дарованной нам здесь!
Архелия замолчала и обвела горящим взором присутствующих. Простые слова отдавались в каждом сердце. Женщины восторженно и одобрительно зашумели, вооружённые девушки зазвенели оружием. Все приветствовали и восхваляли покровительницу Луну. Пленники старались сохранить достойный вид, однако с явной опаской поглядывали на разбушевавшихся в религиозном экстазе воительниц. Дочь барона подняла руку, и люди успокоились.
– Мы не забыли, что мы женщины. Мы лишь на время заняли место мужчин, поскольку оно оказалось свободным рядом с нами. Но голос природы звучит внутри каждой из нас, и он должен быть услышан. Земля, что родит нам хлеб и дарует жизнь, требует вернуть ей долг. Мы также созданы давать жизнь, а несём смерть. Исправить перекос наше священное право, – говорившая улыбнулась. – Да не прервутся нити наших родов. Они укрепятся с появлением благородных, смелых и выносливых детей, которые также смогут сохранить и себя, и своё потомство. Пусть будут они несгибаемы перед лицом бед и испытаний, которые судьба щедро посылает нам.
Архелия повернулась лицом к ожидавшим в стороне своей участи пленникам:
– Вы можете гордиться, что стали избранниками самых достойных из моих девушек. Небо и Земля радуются, что произвели их на свет! Свои грехи они искупают собственной кровью. Будьте ласковы с ними, и богиня Луна помилует вас.
Дочь барона дала знак начинать. Ортрун, Коринн и Хельга приблизились к воинам и начали священнодействие. Охотница наливала в кубок, который держала Коринн, терпкий и горьковатый напиток. Красавица поочерёдно давала пить каждому пленнику, который должен был пойти в первых рядах. Ортрун разрезала кинжалом верёвки, связывающие руки мужчин, и затем туго затягивала широкие полосы ткани на глазах. Последнее, что запоминалось пленникам, это ангельские черты Коринн, её белокурые струящиеся локоны, мягкий певучий голос и прекрасная фигура. Мужчины, одурманенные зельем, начинали медленно терять голову. Предстоящее уже не казалось невыполнимой и унизительной задачей попавшим в число избранных. Девушки, увидев свою пару, приближались и брали воина за руку. Они осторожно, как поводырь слепого, влекли суженых в приготовленную комнатку и только там имели право снять повязку с глаз, если захотят. Ортрун с тоской посмотрела на удаляющиеся пары и затянула очередную песню собственного сочинения. Другие девушки начали подыгрывать и подпевать ей.
Ортрун допела последние строки, а женщины уже принялись пировать. Некоторые из выпущенных из загона пленников устроились на траве неподалёку от праздничного стола, и сердобольные «кормилицы» подносили им то вино, то мясо, несмотря на запрет Архелии. Бедовые близняшки с группой сверстниц соревновались между собой, таская еду со стола, и по примеру старших втихаря подкармливали внезапно развеселившихся воинов.
В течение ночи неоднократно совершался ритуал, и новые пары отправлялись к заветному дому. Вышедшие оттуда девушки с удовольствием плескались в ручье, щебеча друг с другом и смывая следы страстных объятий. Они со смехом делились впечатлениями, простыми словами говоря о сложном.
Пока одни наслаждались неизведанными чувствами, охраняемые светом небесной покровительницы и земных девушек-сторожей, другие уже примкнули к веселящимся за столом воительницам. Не решившиеся ранее на любовное свидание девушки, захмелев, осмелели и с интересом поглядывали на сарай, где томились пленники, предназначенные для продажи. Однако выбор следовало сделать раньше, и некоторые ругали себя за то, что проявили лишнюю осторожность. Архелия же была довольна их нерешительностью, потому что через несколько положенных месяцев её и без того небольшой отряд грозил и вовсе исчезнуть. Опасения оказались напрасными: большинство девушек вследствие пережитых невзгод и испытаний не могли иметь детей. Даже после года страстных ночей они были обречены снова спокойно сесть в седло и отправиться в поход как ни в чём не бывало. Им не грозили беременность и материнство. Вечные воительницы, вечные защитницы дочерей других женщин…
Зелье действовало безотказно. Оно, правда, полностью лишало сил «мужей» после ночи любви, и вооружённым девушкам-сторожам приходилось на себе выволакивать их из комнат. Тут пленников поджидало новое испытание. Они оказывались в распоряжении Гунды, ждавшей их у костра с раскалённым клеймом в руке. Великанша с нескрываемым удовольствием прикладывала калёное железо к плечам измождённых мужчин. Воины скрежетали зубами, стонали, но стоически переносили последнюю пытку. Свобода стоила дорого, а жизнь, что сохранила им Архелия, была и вовсе бесценна. Безропотно приняли они «издевательства» амазонок, и не все держали зло. Отметина в виде круга, означавшего полную луну, и вписанного в него полумесяца должна была помочь в поиске будущих «папаш» в обширных землях Роскви, объединившего два соседних государства под своей властью. Вконец обессилевших воинов охранницы осторожно препровождали к месту заточения, давая им еду и отдых.
Дочь барона укрылась в полумраке ночи и, сидя на поленнице, со стороны наблюдала как за пиром, так и за экзекуцией. Она подмечала детали в поведении её воительниц, с интересом следила за разворачивающимися событиями, которые были организованы по её «сценарию». Странное чувство, что
