пустыню, чтобы запустить поближе к космосу очередную огромную самодельную ракету. Сала (как все его называли) в числе первых привлекли к работе над конституцией Облачного Ковчега. Он провел в Гааге полтора года, пока его не «выдернули» – теперь это называлось так – и не отправили на орбиту. Ему было сорок семь, но при неярком освещении он мог сойти за тридцатилетнего.
Чтобы облегчить себе жизнь в невесомости, а равно и устав бороться с намечающейся лысиной, Сал перешел на короткую «вакуумную стрижку». В космосе это был самый простой способ ухода за волосами. «Вакуумные ножницы» представляли собой комбинацию электрической парикмахерской машинки и мощного пылесоса. Стриглись ими самостоятельно, и даже у самых придирчивых весь процесс занимал не более полминуты. Рекомендовалось использовать затычки для ушей. В лучшие времена Сал носил роскошную гриву волнистых черных волос, а мысок на лбу намекал на его итальянское происхождение, однако с вакуумной стрижкой он выглядел китаец китайцем. Он знал семь языков, и если у кого-то из ныне живущих конституция Облачного Ковчега – сам он называл ее КОК – и помещалась в мозгах целиком, так это именно у Сала. Насколько это будет зависеть от Маркуса (а зависело это только от него), Салу вскоре предстояло взять на себя функции генерального прокурора, главы следственного комитета, а также верховного и мирового судьи.
В ответ на эти слова Сал расхохотался. У него были отличные зубы.
– Ты же понимаешь, что все эти роли в принципе несовместимы! Они так и задуманы, чтобы противостоять друг другу где только возможно.
– Тогда назначь на соответствующие должности кого-то еще. Послушай, Сал, речь идет о том, чтобы привести систему в действие. Должны же мы с чего-то начать?
– Хорошо, давай рассматривать сценарии, – согласился Сал. – Некий каппи из Южного Абсурдистана изнасиловал каппи из Андорры. Случилось это в месте, где нет видеокамер.
– Такие места еще поискать, – возразил Маркус.
– Хорошо. Пусть это случилось в капле. Во всяком случае, так утверждает жертва. Оттуда она отправилась в медпункт для медицинского освидетельствования.
– А у нас что, есть комплекты для подобных анализов? – удивился Маркус.
– Откуда я знаю? – в свою очередь удивился Сал. – Если нет, надо будет заказать. Так или иначе, есть страны, где в подобной ситуации судья должен будет выписать ордер, чтобы полиция могла просмотреть видеозаписи из капли. Потому что, видишь ли, Маркус, есть такие страны, где люди имеют право на личную жизнь и на то, что за ними не ведется непрерывное наблюдение.
– А как с этим обстоит у нас?
– Забавно, что ты не знаешь даже этого, но я готов подтвердить, что определенные права за людьми признает и КОК. Однако эти права могут быть ограничены или полностью отменены в период действия упрощенных административных процедур.
– ПДУАП, – кивнул Маркус. – Эту часть я помню. Эвфемизм для законов военного времени.
Похоже, Сал был готов не то обидеться, не то рассмеяться.
– Могу я попросить тебя, чтобы ты не думал об этом подобным образом – или, если это невозможно, хотя бы вслух не произносил?
– Но ведь…
– Намного лучшая аналогия – власть капитана на корабле в открытом море. Там он вправе делать различные вещи – скажем, заключать и расторгать браки или сажать кого-то в карцер, – совершенно невозможные, если тот же корабль стоит у манхэттенского пирса.
– Слушай, мне совершенно некогда обсуждать гипотетические изнасилования, – Маркус бросил взгляд на свои часы – разумеется, швейцарские, сделанные по спецзаказу женевской фирмой как способ оставить о себе память: «когда-то мы существовали, и посмотрите, на какое великолепие мы были способны». – Я хотел обсудить с тобой очень простой и фундаментальный вопрос, а именно: на чем держится мой авторитет? Или, если меня заменит Айви или Ульрика, на чем будет держаться ее авторитет?
Сал, очевидно, не совсем его понял.
– Авторитет – в смысле?
Не получив никакого ответа, если не считать неразборчивого, но явно нетерпеливого бормотания, Сал попробовал еще раз:
– Маркус, авторитет может означать совершенно разные вещи.
– Я сейчас не о моральном авторитете, лидерских качествах и всем таком. И не о той теоретической лояльности, которую каппи должны испытывать к своему капитану. Я о том, что случится, если нам понадобится арестовать насильника из Южного Абсурдистана, а он станет сопротивляться, и дружки решат выступить на его стороне!
До сих пор Сал воспринимал беседу как увлекательные упражнения в теории права. Теперь он посерьезнел.
– Ты сейчас говоришь о власти. Что она означает. И что представляет собой.
– Да.
– Это старинный вопрос. Его много кто себе задавал – фараоны, средневековые короли, мэры Нью-Йорка.
– Да, – повторил Маркус.
– Когда ты отдаешь приказ, откуда у тебя уверенность, что он будет выполнен? В этом ведь и заключается власть.
