коснулась внешности Дины и ее популярности в соцсетях.
– Как ты все это помнишь? – спросил Тэ.
Кэт-два посмотрела на него с упреком.
– А почему этого не помнишь ты? Через несколько минут после того разговора твоя ева встретила любовь своей жизни!
Тэ задумался.
– Первый бола?
Он перевел взгляд с обнаженной танцовщицы на экран над барной стойкой, где без звука показывали эпизод из Эпоса: Дина в скафандре выходит на обшивку «Эндьюранса», чтобы разобраться с вышедшим из-под управления роботом. Никто не смотрел.
– Да, первый бола, – ответила Кэт-два, смягчившись.
Бард все это время старательно разглядывал пузырьки в сидре, царапины на столе, провода, идущие по потолку. Ему здесь были не рады. Тэ и Белед могли смотреть куда пожелают: в конце концов, в этом и заключался смысл заведения. А вот неондерталу глазеть на танцовщицу (динайку или динайку- феклитку) было небезопасно. И дело не во владельцах. Заведением управляли и, вероятнее всего, владели женщины. А вот другие посетители приметили Барда, как только он вошел, и косились на него не меньше, чем на стриптиз. Не будь он в компании широкоплечего феклита и динайца, вид которого подсознательно внушал «не связывайся», Бард мог бы нарваться на неприятности. Несколько завсегдатаев запросто навалились бы толпой, чтобы проверить, правду рассказывают о неондерталах или это все выдумки. Но в сложившейся ситуации Барду грозили только неодобрительные взгляды. Ну и, может, несварение из-за диких дрожжей, которые попали в сидр.
Прообраз таких сообществ зародился примерно через пять сотен лет после Ноля, когда в Колыбели уже становилось тесно, и люди вынуждены были селиться за ее пределами. Первые внешние орбиталища строились на Расщелине, всего в нескольких километрах от Колыбели. Только к началу второго тысячелетия промышленная база позволила колонизировать другие обломки. Представления о тех колониях были массово растиражированы в художественных развлекательных программах. Порой доходило до гротеска, но это не важно. Жители обитаемого кольца воспринимали этот образ, как американцы – идеализированный массовой культурой Дикий Запад. В редких случаях, когда где-то строились настоящие поселения такого типа, как здесь, их старались подогнать под представления людей, которые выросли на приключенческих сериалах о колонизаторах из второго тысячелетия.
Однако были и неожиданности. То, что здесь заправляют женщины, удивления не вызывало. В индустрии развлечений для взрослых это не редкость, к тому же спутники пошли сюда специально: Кэт-два и Ариане здесь показалось наименее мерзко. Удивляло то, что чуть ли не половина местных посетителей – селенцы. Те, кто прибыл со льдины, выделялись стрижкой, поведением и манерой одеваться. Однако на каждого из них приходился более потрепанный и примечательный персонаж, о чьем роде занятий и причинах пребывания в Каяке оставалось только догадываться. Можно было с уверенностью предположить, что они пришли из РКС километрах в двадцати отсюда – поторговать или поразвлечься. Но и сам Каяк оказался неожиданно крупным и густонаселенным городом и явно выходил за рамки, очерченные Договором. Под прикрытием гор и густого полога облаков здесь разрослось незаконное поселение, и едва ли это был единичный случай на территории синих. Значит, красным о нем должно быть известно: за одними облаками такую жизнедеятельность не скрыть. Почему же они не подали ноту протеста? Ответ: потому что сами поступают так же, а то и в более крупных масштабах. Никто не хотел создавать прецедент.
Так сколько человек проживает на поверхности? По официальным данным синих, около миллиона – в основном вокруг стояночных платформ. На самом деле число, вероятно, гораздо больше.
Наконец подошел один из местных – молодой длинноволосый айвинец с жиденькой бородкой. Очутись он в этой точке Земного шара пять или даже десять тысяч лет назад, он бы с легкостью сошел за потомка тех, кто пришел из Азии через доисторическую Берингию и расселился по Северной и Южной Америкам. Он сообразил, что гости смотрят на него с опаской, но все равно продолжал идти. Руки свободно опущены ладонями наружу, как будто он хотел вскинуть их и спросить: «Какого хрена вы тут забыли?» – но передумал. Айвинец смотрел внимательно и слегка с ухмылкой. Он оказался выше, чем на первый взгляд: его сутулость и тщедушность сбивали с толку.
Семерка могла задать юноше-айвинцу тот же вопрос: «А ты-то сам какого хрена тут забыл?» Судя по его одежде, которая была в моде в Чайнхэттене лет пять назад, и украшениям из кусков шерсти, шкур и костей, он из селенцев, торгующих с Каяком. Возможно, самый умный парень в своей РКС, ребенок эксцентричных мечтателей-айвинцев, ищущий, куда бы приложить мозги. Он зависал у бара с несколькими приятелями-динайцами, однако вид обнаженных танцовщиц не столько возбуждал их, сколько смущал.
– Вы, это, к горам направляетесь? – спросил он. Сразу видно: приметил их одежду – новую, качественную, очень теплую.
Безобидный повод для беседы, подумали все, кроме Тэ.
– Проводник нам не нужен, – поспешил ответить он.
Парень слегка отпрянул.
– Проводник?! – повторил он, как будто Тэ озвучил странную, но в чем-то даже интересную мысль. – Нет, вы не похожи на тех, кому нужен проводник.
Подтекст: на любителей экстремального отдыха – тоже, кстати, запрещенного Договором, – с кольца.
