любые запросы на работы по усилению структуры можно автоматически считать обоснованными. И, наоборот, слабая структура означает пониженную способность к маневрам, и это повышает вероятность того, что для выживания Шахтерский поселок придется сбросить. Спрашивается, зачем тогда тратить и без того ограниченные ресурсы на усиление секции, которую все равно не предполагается сохранять? Похожая динамика наблюдалась и в вопросе о топливе. Его требовалось больше, чтобы «Иззи» могла маневрировать вместе с астероидом, – это означало меньше топлива для капель, что ограничивало их автономию и способность удаляться от станции. Таким образом, законы физики требовали от политиков выбора между двумя крайностями – «избавиться от камня как можно скорей» и «сохранить его любой ценой».
Шахтерский поселок состоял сейчас из восьми модулей, а также надувного купола, установленного на самом астероиде. Около месяца роботы приваривали трехметровое кольцо внутри круглого котлована, который перед этим подготовили. Месяца три назад к кольцу присоединили надувной купол и заполнили его пригодным для дыхания воздухом. Впрочем, условия внутри купола оказались отнюдь не тепличные – астероид был холодным, воздух под куполом тоже быстро остыл. Кроме того, в ходе своей обычной деятельности роботы производили ядовитые или как минимум не слишком приятные газы. Впрочем, купол и не предназначался для людей. Идея была в том, чтобы не дать улетучиваться газам, используемым для плазменных резаков, и снова пускать их в оборот. Это давало возможность раскапывать и перестраивать астероид значительно быстрей, чем прежде, когда газы просто уходили в космос. Команда роботов Дины получила с тех пор значительное подкрепление в виде новых, улучшенных версий прежних базовых моделей, поступающих с Земли. Сама Дина теперь возглавляла бригаду из двенадцати человек, работавших в три смены круглые сутки. Они занимались расширением тоннеля, который Дина давным-давно выкопала, чтобы защитить печатные платы от космических лучей, и медленно, но верно создавали полость внутри астероида. Куски металла выносились наружу, где электропечь – большего размера и улучшенной конструкции – превращала их в стальные слитки. Поскольку генеральным планом по развитию «Иззи» эта сталь не предусматривалась, слитки использовались для укрепления структуры, связывающей «Иззи» с Амальтеей, становясь тем самым очередным поводом для политических дискуссий.
Дюб проплыл через несколько модулей Шахтерского поселка, спрашивая встречных, где сейчас Дина, и получая довольно уклончивые ответы. По мере его продвижения к мастерской нервозность ответов возрастала, и Дюб не мог понять почему, пока навстречу вдруг не выплыл Маркус Лойкер, лично его поприветствовавший и тут же завязавший какую-то совершенно необязательную, хотя и дружелюбную беседу. Выигрывая для Дины несколько минут, чтобы та могла привести себя в порядок, наконец сообразил Дюб.
Уже несколько месяцев считалось общеизвестным, что у Дины с Маркусом происходят интимные встречи – на «Иззи» это называлось «восхождениями на Даубенхорн». Было также известно, что вершина покорялась ранее двум другим женщинам, но это было вскоре после прибытия Маркуса, с тех пор Дина его ни с кем не делила. По стандартам земных организаций, будь то армия или корпоративный сектор, спать с подчиненной для начальника – вопиющее нарушение этических норм. Однако всего через месяц все оставшиеся в живых представители человечества чисто технически станут подчиненными Маркуса, так что ему останется либо нарушать нормы, либо хранить целибат до скончания дней. Для всех мало-мальски с ним знакомых было очевидно, что последний вариант вряд ли реален, разве что он согласится на удаление яичек хирургическим путем (кое-кто на «Иззи» был бы этому весьма рад). При подобном раскладе в том, что он достаточно рано остановился на Дине, имелась своя логика. Пусть это неэтично, но во всяком случае всем ясно, как именно обстоят дела. Дину трудно заподозрить в безвольности, так что никто в здравом уме не стал бы беспокоиться, не чувствует ли она себя жертвой принуждения или домогательств с использованием служебного положения. Другая сторона медали – всем даже спокойней, что Дина не находится в активном поиске. Если исходить из обычного для «Иззи» уровня слухов, амуры между ней и Рисом Эйткеном были сенсацией, а последовавший в конце концов разрыв – крупным новостным событием, подробно освещенным лондонскими таблоидами. С тех пор она не могла даже выпить кофе с кем-нибудь из мужчин, не возбудив волны слухов. Недвусмысленно делить с Маркусом спальник было в этом смысле значительно легче. И тем не менее всем следовало делать вид, будто ничего не происходит. Это и объясняло сценку, которую сейчас приходилось разыгрывать Дюбу и Маркусу.
– Не знаю, слышал ли ты, – начал Дюб, – но на полосе между космопортом и океаном начались боевые действия.
Было очевидно, что Маркус ничего не слышал. Удивляться не приходилось, поскольку (а) это было в сущности не его дело, и (б) сам Маркус был в это время занят совсем другим. По понятной причине он сейчас находился в довольно расслабленном состоянии и поэтому не сразу сумел собрать в кулак свою могучую волю, чтобы сосредоточиться на возникшей проблеме.
– Не верится, что они не примут каких-нибудь мер, – начал он.
– Президент сделала заявление. Вид у нее был такой, словно она лягушку проглотила.
– С правительством обреченных шутки шутить не стоит, – согласился Маркус, – хотя, наверное, то же самое относится и к венесуэльцам. – Он шумно вздохнул. – Может, нам стоит принять несколько каппи из Венесуэлы? Не все же они одинаково серые.
– Пару дней назад могло сработать, – возразил Дюб, – но сейчас все уже на стадии «с террористами переговоров не ведем».
Губы Маркуса тронула тень саркастической улыбки. Очевидно, он только что вытер лицо гигиеническими салфетками, которыми все они пользовались – Дюб чувствовал стандартизированный запах отдушки, которыми пропитывались салфетки.
– Конечно, – кивнул он, – не стоит создавать прецедент, которым могут злоупотребить а ближайшие три недели.
Шутка – поскольку это была именно шутка – совершенно не годилась не только для публики, но даже и для закрытого совещания, так что фактически Маркус сообщил сейчас Дюбу: «Я тебе доверяю». Не будучи по природе лидером, Дюб не уставал восхищаться как теми, кто им был, так и тем, как именно
