– И где ты взяла эту куртку и… штаны? – Мила с интересом рассматривала кожанку с кевларовыми вставками, которую Ёлка предложила надеть поверх спортивного костюма.
– Во дворе дальнего дома с трупа бандита сняла, – обыденным голосом произнесла Ёлка, не скрывая от новоиспечённой подруги, что, проснувшись на час раньше, обследовала все дома. У забора в огороде дальнего дома она нашла труп с дыркой во лбу, но, похоже, высушенный, словно мумия, бывшей здесь до Выброса аномалией. Рассудив, что мёртвому бандиту одежда уже не нужна, сняла с него куртку и добротные брюки из плотной ткани. В них нашла пистолет, неплохие деньги, которые тоже решила реквизировать в пользу их девичьего дуэта. А в рюкзаке бандита были ещё пачка патронов, три аптечки, несколько банок тушёнки, две бутылки водки, буханка чёрного хлеба и две булочки с корицей. Банки и бутылки девушка оставила в погребе для тех, кто придёт сюда после них. К счастью, мужик при жизни не был слишком высоким и коренастым. Куртка Милке оказалась почти впору, только рукава пришлось подвернуть, а широкий пояс брюк подвязали бечёвкой.
– Ничего, для сельской местности сойдёт, – оглядывая себя и улыбаясь, сказала Мила. – Ты говорила, что скоро доберёмся до торговца? Вот у него что-нибудь более подходящее и купим.
У неё сегодня было на редкость приподнятое настроение. Милка с надеждой смотрела в будущее. Она выжила в Зоне, научилась стрелять и встретила человека, который не бросит в тяжёлую минуту. Ёлка теперь иначе как Миледи её не называла. Прозвище пришлось впору, и когда Мила слышала своё новое имя, на душе у неё становилось легко, будто крылья вырастали. Она не знала о том, что прозвище человеку придумывает сама Зона. И обычно оно подходит лучше, чем имя в паспорте.
Наскоро позавтракав булочками с корицей и энергетиком, девушки двинулись в путь.
После нескольких часов блуждания по лесу Миледи чувствовала себя измотанным, но довольно опытным сталкером. Не выпуская из рук рукописную книгу о Зоне отчуждения, она наловчилась «бросать болты» в виде камней или шишек, чтобы определить границы аномалий, выучила названия мутантов и даже увидела одного – маленького визгливого уродца с большими ушами и тонкими кривыми лапками. Ёлка сказала, что если бы он был не один, а со стаей, то их бы загрызли к чёртовой матери. А так, зверёк посмотрел на девушек, пропищал что-то гневное и шмыгнул в рыжую траву. Если здесь все мутанты такие – чего бояться? Напротив, прикольно!
Вот только Ёлка не могла, как её новая подруга, радоваться окружающему пейзажу и с восторгом взвизгивать, когда болт активировал аномалию. Немного даже раздражала несерьёзность Миледи, хотя тут было всё ясно – она человек, совершенно не знающий здешнюю жизнь. Для Милы жизнь ограничивалась конкретикой – борьбой с болезнью. Она смирилась с неизбежностью смерти, потеряла чувство самосохранения, и, видимо, окружающую её сейчас действительность воспринимала, как приключенческое кино. Однако на дуру не походила. Просто ещё не поняла толком, куда попала, и чем это грозит. Станет осторожней и менее восторженной сразу после первого выстрела в живое существо: похотливого мародёра или опасного мутанта с зачатками разума. Если, конечно, останется живой от перенасыщения радиацией.
Лес кончился как-то внезапно. Только что они пробирались сквозь бурелом, и вот уже стояли у старой дороги. Потрескавшийся асфальт убегал куда-то на юго-восток. Сверившись с картой, Ёлка определила, что топать им до бара ещё километра три. Только с такой спутницей это весьма проблематично: дорога проходила между могильников с радиационным мусором. А значит, придётся обходить, но если всё получится – до заката они смогут отдохнуть. И главное – возможно, разживутся информацией о Саше. Да и о лечебном артефакте тоже было бы неплохо разузнать как можно больше.
– Нам туда. – Ёлка махнула рукой и убрала карту. Сделала первые шаги и тут же замерла.
