ужасного зрелища, и снова зажмурил глаза. Теперь он не видел, но продолжал ощущать на лице и руках холодные прикосновения, чувствовать, как мертвецы рвут на нём одежду, как пытаются добраться до самого сердца. Только ледяным пальцам трупов никак не удавалось прорваться сквозь кожу, и тогда трупы всей своей массой навалились на грудную клетку парня в надежде проломить её. Ему показалось, что он лежит в могиле, а на него разом высыпали грузовик земли. Боясь задохнуться, он набрал в лёгкие как можно больше воздуха и вдруг ощутил прилив сил. Вспомнились занятия ушу, где он учился каждым последующим движением наполнять организм живительной энергией. Вдох – выдох, давление на грудь только усилилось. Но сдаваться нельзя, иначе – смерть! Надо, словно плывущий по водной глади листок, тихо, не спеша расправить диафрагму плавным, уверенным вдохом, полной грудью! Каждый мускул стал наливаться силой и теплом!
Санька мысленно направил тепло, идущее от лёгких и сердца, в ладони. И с неимоверной силой выдохнул. Точнее, закричал так громко, насколько позволяли связки, одновременно оттолкнув руками прочь навалившуюся холодную массу то ли тел родственников, то ли земли. И о чудо! Раздался давящий на уши хлопок, и холод пропал. В следующее мгновение Саня закашлялся, почувствовав носом запах стройки, а на зубах скрипнул песок. Он открыл глаза, но тут же закрыл их. В комнате висело густое облако бетонной пыли. Тогда, щурясь, парень поспешил выйти из помещения.
На выходе Санька оглянулся. На стене, к которой он недавно прижимался спиной, красовался продавленный его телом силуэт, а под ним, на полу – кучка отвалившейся от бетона штукатурки. И цементная пыль, медленно танцуя в свете лампочки, одиноко болтающейся под потолком, оседала на длинном лабораторном столе и телефоне на нём, покрывала ровным слоем засыпанный мусором кафель. Никаких гробов и мёртвых родственников. Как ни странно, но его одежда оказалась целой и невредимой.
– Это сделал я? – продолжая откашливаться, спросил Санька сам у себя. – Офигеть!
Сплюнув на пол бетонную пыль, он подошёл к входной двери. Но штурвал запорного механизма не поворачивался, сколько бы парень не пытался его стронуть с места. Сердце вновь забилось как бешеное, ноги подкашивались, и Саня зашел в другую комнату. Там, прислонившись к стене, он медленно сполз на пол и уснул.
Дремлющего Саньку разбудил вновь зазвонивший телефон.
– Да кому же это неймётся?! – Он решительно схватил лежавший рядом осколок плитки и запустил им в аппарат. Тот сразу умолк. – Только уснул…
В ответ до его слуха долетели звуки капающей воды. Капли так раскатисто и смачно плюхались на водную поверхность, что парню захотелось пить.
Санька поднялся на ноги и вышел из комнаты. Эхо шагов гулко разнеслось по коридору подземелья. Он замер и прислушался. Звук капель доносился из дальнего конца коридора. Набравшись смелости, парень направился в ту сторону, открывая все двери подряд и заглядывая в другие помещения.
Санька не сразу понял, что его смущало. Лишь подойдя к очередной комнате, он сумел сопоставить все увиденные им детали. Обвалившаяся с бетонных стен штукатурка, раскрашенная синей масляной краской, длинный лабораторный стол и одинокая лампочка на чёрном проводе в паутине – каждая комната подземелья являлась точной копией первой! Их словно клонировали и разместили под землёй вдоль проложенного коридора. Удивляться этому было уже поздно, он тут, внизу, а наверху бушует Выброс. Отбросив все сомнения, парень сделал ещё один шаг и остановился напротив тёмного дверного проёма. Именно отсюда доносились звуки капающей воды, и веяло влажной прохладой.
– Свет надо включить, – прошептал Санька и вдруг удивился собственной решимости. – А легко!
Он развернулся и заглянул в комнату. Отыскал на правой от входа стене выключатель – и довольно быстро нащупал выступающую из стены полусферу тумблера. Щёлкнул поворотный механизм выключателя, после череды трескучих электрических разрядов сработали контакты, и ярко вспыхнула висевшая под потолком одинокая лампочка.
Фантастичность происходящего заставила Саньку в изумлении широко открыть рот. Такого чуда он ещё не видел. От левой стены, как будто от протекающего потолка к полу, к правой стене летели капли, где разбегались кругами по водной глади. Осторожно, стараясь не потревожить размеренного полёта мелких частичек воды, он зашёл в комнату. Санька машинально повернул голову, чтобы сознание совместило картинку с привычным представлением о верхе и низе. Вот только шея протестующе заныла, и он вернулся в новую реальность. Нет, конечно, это не сравнить с закрытой в кварцевой шкатулке космической бесконечностью, но всё же… Его наспех залатанный мирок вновь разорвало в клочья мыслями о том, как это всё устроено.
Однако жажда заставила паренька открыть рот и подставить его под траекторию движения воды. Первая капля, попав на язык, только обрызгала пересохшее нёбо. Санька сглотнул липкую слюну и снова открыл рот. После пятой капли онемевший язык почувствовал металлический привкус воды. Но это парня уже не беспокоило. Жажда получила полный контроль над сознанием. Терпение тут же улетучилось, поэтому Саня просто подошёл к правой стене и прильнул опухшими губами к поверхности воды. Большими глотками он поглощал живительную влагу и поэтому не сразу услышал, как за его спиной вода зажурчала так, будто кто-то открыл вентиль. Санька невольно повернулся на звук. Объём жидкости на левой стене изрядно увеличился и достиг дверного проёма. Парень вмиг забыл о жажде и заинтересованно следил за тем, что будет, когда вода минует дверной косяк. И вот первая струйка к выходу. А за ней вся масса воды сорвалась со стены-потолка и устремилась к стене-полу, поглотив стоявшего у неё на пути Саньку.
Болевой шок сменила паника – вокруг только вода и темнота. Набранный впопыхах в лёгкие воздух быстро закончился, и спазм страха сдавил грудь. «Какой я дурак! Я ведь успевал выйти…» – выругался Саня про себя, барахтаясь в поисках выхода. Почти теряя сознание, находясь на грани бреда и бездны безумия, он уловил тусклый свет здравой мысли. «Она же меня предупредила! Значит, она мне не враг…» – заверил он себя и вдруг ощутил, как сквозь его уставшее тело потекла сила. Такая же плавно струящаяся и одновременно мощная, едва сдерживаемая, как река, в которую он нырял в детстве с высокого
