Уже были видны очертания поселка кечвегов – со стороны он напоминал какой-то небольшой завод. По большому счету, он им и являлся. Там было гораздо больше огня и дыма, тем не менее стало ясно: артиллерия не смогла выжечь территорию полностью. Иллюзия сплошного огненного шквала сохранялась только на большом расстоянии.
Степан не знал, радоваться или огорчаться.
Окрестности постепенно заливал бледный «мертвячный» свет – над поселком вновь повисли дирижабли, с них методично сбрасывали осветительные снаряды.
Никакой дороги, конечно, не было, машина пересекала долину, подпрыгивая на камнях. У Степана уже онемели руки и взмокла спина, вести непослушную громыхающую «спиртовку» было чертовски тяжело.
– У тебя рации-то нет в машине? – спросил вдруг Борщик.
Степан покачал головой, не отвлекаясь от руля.
– Жалко. Послушать бы, что говорят передовые отряды. Ты слышишь стрельбу?
– Нет.
– И я – нет. А пора бы. Где противник, я вас спрашиваю?
Степан не знал, где противник. И никакой стрельбы ему не хотелось. «Надо было, – размышлял он, – потихоньку пристроиться за спинами наступающих, без этого майора, без пехоты на кузове. Был бы сейчас свободный человек…»
– Видал, карты раздали? – Борщик зашуршал какой-то бумагой.
Степан быстро глянул, увидев какую-то бесформенную фигуру, поделенную красными линиями на секторы.
– Карта, называется! Инструкция «Как порезать блин без помощи специалиста», – негодовал майор. – Ни одного ориентира! Гвардейские штабники нарисовали. Гребаные казаки-разбойники! Как наступать? Мы с такой организацией друг друга перестреляем к хренам…
За стеклами кабины что-то полыхнуло, «спиртовка» подпрыгнула и едва не завалилась набок.
– Стой! – заорали снаружи. Степан ударил по тормозу, чувствуя, как машина неудержимо кренится направо. Майор выскочил из кабины, Степан последовал примеру.
Вокруг оседали огненные снежинки. Грохнувший рядом взрыв смел бойцов со «спиртовки» и сдвинул ее к краю глубокой старой воронки.
– Все целы? – гаркнул Борщик.
Как ни странно, никто из экипажа серьезно не пострадал. У кого-то было лицо в крови, кто-то растирал ушибленные бока, но в основном – обошлось. Все только нещадно матерились и вытряхивали из одежды комья земли.
– Подъем, подъем, ребята! – орал Борщик. – Не спать!
Тут же в тридцати шагах от него снова полыхнуло, полетел град комьев земли, а от грохота заложило уши.
– По своим колотят! – кричал кто-то в дыму. – Дайте связь! Радисты есть?
Из темноты вдруг выскочил всадник, едва не сбив Степана и майора.
– Уходите отсюда быстро! – прокричал он. – Гвардейская батарея бьет, связи нет, сейчас здесь все перемешает…
И ускакал в темноту, хлестнув лошадь ладонью и чудом увернувшись от нового взрыва.
– Что с машиной? – крикнул Борщик.
«Спиртовка» стояла, покосившись, на краю воронки, двигатель не работал. Степан взял из кабины рукоятку и попытался завести – ничего не вышло. Тем временем неподалеку грохнуло еще два взрыва, град комьев и камней звонко застучал по обшивке машины. Земля вокруг горела, от дыма резало глаза.
– Быстрее! – орал Борщик.
– Сам попробуй, если такой умный! – не выдержал Степан. На его зубах отчетливо скрипнул песок.
– Дай сюда! – Майор выхватил у него рукоятку и принялся остервенело крутить. Из-под капота доносился только скрежет – двигатель не оживал. Обстрел продолжался, нескончаемый грохот сводил с ума.
– Уходить надо, командир! – подал голос кто-то из бойцов. – Ножками, ножками…
– Верно говоришь… – Борщик сплюнул. – Союзнички, мать их через забор… За мной. И ты тоже, если жить хочешь.
Последнее относилось к Степану. Он уже вытащил из кабины свой рюкзак и автомат и сидел на корточках, прячась за корпусом «спиртовки».
– Вперед!
Команда двинулась сквозь дым, перепрыгивая горящие участки земли и огибая воронки. Через пару минут нагнали еще какое-то подразделение – человек тридцать. Ими командовал полковник, обвешанный оружием, как витрина в охотничьем магазине.
– Подтягивайтесь за нами! – крикнул он.
Было слышно, как за стеной дыма ржут и стучат копытами лошади, ворчат двигатели и перекрикиваются солдаты.
– Война идет, а стрелять некуда, – обронил кто-то из бойцов.
