бы выслушали дипломатов, прежде чем резать им головы.
– Интересно, как? Нет, я прекрасно понимаю, что у офицера-оперативника есть дружественные контакты среди всякого сброда. Но речь не о том, чтобы перекинуть пару мешков товара через забор. На кону – военная политика целого государства! Что же ты такого скажешь вождю кечвегов, что он остановит на тебе хотя бы взгляд?
Борис вдруг легко, по-детски улыбнулся:
– Я скажу ему: «Здравствуй, сынок».
– Прошу прощения. – Советник уставился на Бориса и нервно заморгал. – Я что-то не расслышал…
– Вы все слышали. Вождь народа кечвегов, верховный горный мастер, урожденный Синбай Октау дэбе Горн – мой кровный сын.
Показалось, что Банго превратился в статую. Он остановил на Борисе свой буравящий взгляд и застыл. Лишь пальцы левой руки быстро выбивали дробь на поверхности стола.
– Ты смеешься надо мной, пограничник? – вымолвил он наконец.
– Если я буду над вами смеяться, то не доживу до вечера, – спокойно ответил Борис. – А я планирую прожить чуть больше. Синбай – мой сын. Проверяйте.
Советник поспешно встал, словно и впрямь собрался бежать и проверять.
– Мне необходимо провести консультации, – объявил он. – Вам же интересно будет присутствовать при одном мероприятии. Думаю, вы еще успеете. Идите во двор, там все объяснят.
– Минутку! – Борис тоже встал. – Вы еще не знаете, как было организовано нападение на дипломатическую миссию. Мы так и не поговорили о доказательствах.
– Думаю, сейчас это не важно, – отмахнулся Данго. – Расскажете в другой раз. До скорой встречи.
И он стремительно направился к выходу. Но в дверях вдруг остановился, обернувшись к Борису.
– А все-таки наши интересы пересеклись, пограничник.
– Я этому безумно рад, господин советник, – почтительно ответил Борис.
– Да черт возьми, он меня даже не выслушал! – прошипел Борис, когда они спускались по лестнице.
– Не волнуйся, еще расскажешь, – ответил Степан. – Мне показалось, ты и так его сегодня достаточно удивил.
– Интересно, на какое мероприятие он нас позвал. Надеюсь, нас не станут посвящать в члены братства.
– А это плохо?
– Плохо быть в списках, в которые ты не напрашивался. Свобода выбора всегда приятней.
Они не успели придумать никаких новых версий. У крыльца их ждал все тот же неприметный монах.
– Все подготовлено, – проговорил он, показывая на легкую повозку, запряженную коренастой лохматой лошадкой. – Умеете управлять?
– Да уж справимся, – угрюмо ответил Борис. – Куда едем?
– Через мост, а дальше – прямо по дороге. Не заблудитесь. Или дать проводников?
– Не надо. Что там?
– Вы все увидите, если поторопитесь. Обратно не спешите, можете посидеть в таверне, если угодно. Но к вечеру будьте здесь.
Монах ушел.
– Задолбали своими понтами, – пробормотал Борис, устраиваясь на брикетах прессованного сена. – Почему нормально не сказать что к чему, обязательно надо пальцы гнуть…
Повозку с готовностью пропустили через ворота. Дорога проходила через уютные кудрявые заросли, где гулял прохладный ветерок и пели птицы.
– А вообще, Степа, Бог нас бережет, – сказал Борис. – Ты хоть понял, что сейчас произошло?
– Приблизительно. Кажется, ты получил того влиятельного союзника, о котором грезил.
– Не совсем того, – вздохнул Борис. – Я бы предпочел из правительства, а не из мафии… Но и так неплохо. Пока мы им нужны, мы в безопасности.
– Мне показалось, им нужны не мы, а твои связи с кечвегами.
– Да плевать. В сухом остатке им нужны даже и не кечвеги, им нужен металл! Очень нужен. Они сейчас пойдут на любые издержки, чтобы вписаться в индустрию.
– Откуда такая уверенность?
– Сурган, Степа! Все определяет Сурган – огромная страна к востоку от нас. Я был там год назад и видел колоссальные территории, засеянные рапсом. Ты знаешь, зачем нужен рапс?
– Вроде как для удержания структуры почвы в рабочем состоянии. Такая нейтральная культура, чтобы хоть что-то, но росло.
– Нет, Степа. Такие мелочи, как перспективная агротехника, там никого не интересуют. Рапс – это масло, которым можно кормить дизельные двигатели. И этого масла будет много, очень много.
