— Извини. А где твой приятель? С красивыми порноусиками?
— Корица? Он в машине.
— Надеюсь, ты не лжешь. Потому что посмотри, пожалуйста, на что нацелено мое оружие. Если кто-то вдруг выпрыгнет из кустов, я могу испугаться и отстрелить твой член.
К счастью для Сладкого, он говорил мне правду. Когда мы отошли от гаражных ворот, я увидел длинную машину с затемненными окнами. Она стояла у тротуара под уличным фонарем. Окно водителя было приоткрыто. Корица, сидевший за рулем во всем своем припудренном блеске, враждебно покосился на меня. Сладкий жестом указал на заднюю дверь.
Мне не хотелось поворачиваться к нему спиной (причем не только из-за этикета), поэтому я прижал ствол револьвера к его животу и, пригнувшись, заглянул в салон. Графиня повернула голову и посмотрела на меня. В тусклом свете интерьера ее глаза казались большими, как у самки оленя, хотя никто из сородичей Бэмби не имел таких мерцающих зрачков. Удовлетворенный тем, что Сладкий и Корица не мчались на поезде мести, я сел на заднее сиденье. Дверь салона захлопнулась, от чего у меня немного заложило уши.
— Приветствую вас, графиня, — сказал я. — Ваше стремление поговорить со мной в такое время ночи позволяет мне надеяться, что мы уже хорошие друзья. Позвольте, я буду называть вас Каз…
Я не успел закончить фразу, потому что она так сильно ударила меня по лицу, что едва не выбила с места мою челюсть. Я с удивлением взглянул на нее и попытался возмутиться:
— Эй! Погодите!..
Она нанесла мне новый удар, и на этот раз ее ногти впились в мою щеку, словно рыболовные крючки. Когда яркие искры перестали мелькать у меня перед глазами, я прикоснулся к лицу и почувствовал влагу на коже. Да, это была кровь.
— За что, черт возьми?
— Я знала, что вы самовлюбленный и бесчестный негодяй, мистер Доллар.
Свет в салоне все еще горел, и на ее бледных щеках пылал румянец, которого я прежде не видел. Наверное, вы сочтете меня безнадежно легкомысленным парнем, но я признаюсь вам, как на духу. Несмотря на жгучую боль от царапин, я любовался ее красотой.
— Не понимаю, почему вы так торопитесь умереть.
— Графиня, я не понимаю, о чем вы говорите.
— А я думаю, вы знаете, о чем идет речь!
— Нет, уверяю вас. С каждой минутой ваши слова становятся для меня все более загадочными.
Что разозлило эту женщину (точнее, демонессу, напомнил я себе)? Мне действительно были не ясны причины ее гнева. Многие исчадия Ада, которых я встречал, не скрывали своего желания убить меня самым гадким и болезненным способом. Вполне возможно, их останавливало только Тартарское соглашение. Но что хотела инфернальная графиня? Это оставалось для меня головоломкой.
— Вы не могли бы сначала объяснять ситуацию, а уж потом причинять собеседнику боль?
— Вы называете это болью? Поверьте, Доллар, когда я захочу нанести вам раны, вы места живого на себе потом не найдете.
— Наверно, будет лучше, если вы просто расскажете мне, что происходит.
Второй телохранитель вышел из машины и присоединился к первому. В свете уличного фонаря их сигаретный дым казался удивительно белым. Мы с Каз были одни в полутемном салоне.
— Это как-то связано с парнем по имени Фокси?
— С маленьким японским уродцем?
Графиня откинулась на спинку сиденья. На ней было темное платье, небольшая длина которого приятно подчеркивала длинные стройные ноги. Я с трудом перевел взгляд на ее лицо.
— Нет, виновником всех неприятностей являетесь вы, — добавила она. — Люди говорят, что у вас имеется нечто ценное. Слух разошелся по улицам — и не только по тем, которые вы видите из вашей крохотной захудалой квартиры.
— Ага! Значит, вы там уже были. Но не поддавайтесь первому впечатлению. Я планирую сменить декор. Закажу скандинавскую мебель из настоящего дерева, поставлю папоротники в глиняных горшках…
— Заткнитесь, Доллар. Я говорю о слухах на Виа Долороса.
Так назывался главный проспект Пандемониума — столицы Ада.
— Осведомители сообщают, что вы храните важную вещь и ищете на нее покупателей. Речь идет о сделке, которая бывает лишь раз в эпоху.
— Но я не…
— Замолчите, ангел! На площади Дис Патер и в остальном городе шепчутся, что вы получили этот бесценный предмет от меня. Слухи дошли до
