— Мы с тобой не друзья, не товарищи, не знакомые, не партнеры, — твердым голосом сказала ей. — Мы с тобой друг другу никто. И обе делаем все только ради Ричарда.
Она согласно фыркнула мне в лицо. Я поморщилась от неприятного запаха.
— Чтобы все получилось, нам придется проявить терпение. Мне не нужно твое уважение, можешь вообще обдавать меня своей ненавистью всю дорогу. Но тебе придется проявить терпение, Сил.
Янтарные глаза прищурились. Мне стало жутко.
— Ты не выкинешь меня из седла, ясно? Ты будешь проявлять терпение.
Она снова фыркнула. На этот раз презрительно.
— Ты будешь проявлять терпение, — настойчиво повторила ей, — потому что я ношу под сердцем ребенка Ричарда. И если по твоей вине я его потеряю, ты навсегда потеряешь Ричарда.
Сил фыркнула еще презрительнее.
— Решать тебе. — Я пожала плечами.
Мы прожигали друг друга тяжелыми взглядами, теряя драгоценное время. В конце концов темный дракон уступил. Плюхнулся на живот, чтобы я хотя бы смогла зацепиться за седло и подтянуться.
— Спасибо, — проговорила тихо.
Не знаю, как было бы лучше: вылети мы глубокой ночью, чтобы я вздрагивала от каждого странного свиста, постоянно оглядывалась, ища в темном небе угрозу, которая всегда появляется неожиданно. Или так, как сейчас. Нам предстояло лететь среди облаков, встречать рассвет и бояться, что дракона заметят с земли.
Как бы то ни было, в обоих вариантах мне оставалось только одно: испытывать страх.
Я не соврала Ричарду, когда сказала, что больше не хочу в небо.
Я действительно не хотела.
Сил была крупным, жилистым драконом. Лететь на ней казалось непривычным. Первое время я приноравливалась к ее манере полета, и это отвлекало от нерадостных мыслей. Но потом подстроилась под резкие взмахи крыльев, неожиданные планирования вниз или вверх, свыклась с невозможностью управлять этой чешуйчатой массой, и страх вернулся.
Я держалась только потому, что знала: не справлюсь, и Ричард умрет.
Тело словно парализовало. Больше не было удовольствия ни от полета, ни от прекрасного неба, ни от свистящего ветра. Мысли раз за разом возвращались к той ночи, когда из ниоткуда появились смертельные шипы. Фенькина боль была настолько осязаемой, что мне казалось, будто нас обоих живьем разорвало на части.
Опасность никогда не предупреждает о своем приходе. Она не стучится в дверь, не просит вежливо разрешения войти. К ней невозможно подготовиться. Вот сейчас передо мной безмятежная облачная гладь, а в следующее мгновение прилетит десяток шипов. И Сил погибнет. Из-за меня.
Ричарда рядом нет.
Я не знаю, что делать, как действовать, если нас атакуют в небе. Тут негде укрыться, я не могу управлять Сил. Мы погибнем.
Мы погибнем.
Еще немного, и мы погибнем.
Зачем же я сунулась в небо? Надо было найти корабль, надо было плыть на лодке, на чем угодно! Мы погибнем. Мы с ней погибнем.
Я вцепилась в седло, припала к дракону всем телом и тяжело задышала. Нельзя смотреть, что происходит вокруг. За каждым облаком мне чудилась скрытая угроза. Но если я не буду смотреть по сторонам, значит, даже не успею отреагировать?!
Я не спасу Ричарда. Я ничего не могу. Не могу лететь, не могу управлять драконом, я беспомощна в этом огромном небе!
Под нами сплошное море. Если что-то произойдет, мы сгинем под водой. Ричард даже не узнает, что я не бросила его, что я пыталась его спасти.
Сил неловко спланировала ниже, а меня чуть не стошнило от волнения. Когда-то мы с Фенькой так же пытались спланировать, уходя от Рогатого Дога. Мы пытались выжить, а я кричала так громко, что должна была сорвать голосовые связки. Я рыдала, и весь мир сжался до горошины из-за паники и непонимания. Ричард спас меня тогда. Теперь меня никто не спасет.
Сил издала странный рык, а потом резко ухнула вниз.
Я вцепилась в седло еще сильнее и заорала:
— Ты что?! Что ты делаешь?!
Она ничего не слышала или просто делала вид, что не слышит. Мы спускались прямиком к рифам. На мелководье волн не было.
Сил тяжело приземлилась на более-менее устойчивую площадку, покрытую илом. Тряхнула телом, намекая на что-то.
Я ничего не поняла. Тогда Сил просто начала заваливаться на бок. Делала она это очень медленно, поэтому, поспешно сообразив, что происходит, я
