Но я ведь не могла его потерять.
Наваждение развеялось, как только со стороны входа раздались чужие шаги. Я приподняла голову, убедилась, что кухня пуста, мужа рядом нет. А через несколько мгновений ко мне присоединилась леди Бёме.
Она явно не ожидала меня здесь увидеть. Замерла на мгновение, с удивлением разглядывая подавленную герцогиню. Затем, собравшись с мыслями и гордо задрав подбородок, спросила:
— Вы меня избегаете, Марита?
— С чего вы взяли? — спросила тусклым голосом, не утруждая себя тем, чтобы нормально сесть в присутствии леди.
— После нашего утреннего разговора вы так ко мне ни разу и не зашли, — сказала она, спускаясь по лестнице и приближаясь к столу.
— Вы правы, Элен, — обратилась к ней по имени. Подняла голову, чтобы взглянуть на нее. — Вы неважно выглядите.
Предполагалось, что мне нужно произвести на свекровь хорошее впечатление. Но я каким-то образом постоянно умудрялась все портить.
С распущенными седыми волосами она будто постарела на несколько лет. Под глазами пролегли глубокие морщины, лицо осунулось, и весь вид выдавал глубокие душевные переживания. Эта Элен кардинально отличалась о той, которую я видела сегодня утром.
Леди Бёме присела на лавочку.
— Когда мой муж заболел, — тихо сказала она, рассматривая солонку с сахаром, — Ричард постоянно рвался в комнату к отцу. Я его не пускала. Даже когда поняла, что мужу осталось несколько часов, сына я к нему не пустила.
Я грустно улыбнулась, хоть и вышло кривовато: одна щека безмятежно покоилась на свитере.
— Ричард всегда обо всех заботился, — сказала зачем-то, как будто его мать этого не знала.
— Я часто ему что-то запрещаю. Мы любим ссориться. Да ты слышала после вашей свадьбы. Так выглядит наш обычный семейный завтрак. Он считает меня строгой, — добавила она с некоторым сожалением. — Но это моя обязанность. Я же его мать.
— Вы хотите как лучше, — пожала я плечами.
— Да, я желаю ему только добра. И уж поверьте, так, как мать переживает за своего ребенка, не переживает никто другой.
Наверное, еще с утра я бы этому не поверила. Слишком уж собранный и уверенный у нее был вид.
Но при виде той Элен, что сейчас сидела передо мной, поверить в это было нетрудно. Думаю, она немало бед пережила за свою жизнь, тем более что ее муж тоже был наездником. К нервотрепке она привыкла. Но вряд ли сейчас спокойно спит по ночам. Ее сына похитили. Я о материнстве знала немного, но любая нормальная мать станет переживать.
На ее слова у меня не нашлось ответа, поэтому женщина продолжила:
— Марита, мое сердце не найдет покоя, пока вы не возьмете себя в руки.
— Простите? — не поняла я, но голову от свитера не оторвала.
— То, как вы изводитесь из-за моего сына, причиняет мне еще больше боли, — серьезно сказала она.
— Вы не обязаны переживать за меня, — пробормотала глухо.
— Если Ричард пишет мне, что его сердце целиком и полностью принадлежит вам, значит, обязана.
— Он так написал? — внутри что-то екнуло.
— Да, он так написал.
— И вы не боитесь? Не боитесь, что он ошибся? Один раз он ведь уже ошибся! — хрипло проговорила я сама не знаю зачем. Просто вырвалось.
Наверное, горе действительно сближает.
— Ты знаешь про Мию? — И снова удивленный взгляд. Кажется, она совсем-совсем не ожидала, что Ричард поделится со мной этой историей.
— Знаю.
— Марита, он не ошибся тогда, — глядя с грустью на мою поникшую голову, проговорила Элен Бёме. — Я бы рада была сказать, что Мия плохая. Но это не так. Ричард никогда не ошибался в людях. То, что произошло потом… так сложились обстоятельства.
— Я люблю вашего сына, — не желая продолжать эту тему, выпалила гнусаво, потому что уткнулась лбом в мягкий свитер. — Люблю больше всего на свете.
— Хорошо, — только и сказала она.
Я глубоко вздохнула, оторвалась от своей руки, пригладила растрепанные волосы. Вылезла из-за стола, подошла к плите. Плеснула ковш воды, чтобы затушить огонь, на котором разогревался чайник.
Начала вытаскивать чашки — мне и Элен.
— Мы с ним познакомились на гонках, — начала говорить сухо. Взгляда матери мужа я не видела, потому что стояла к ней спиной, однако могу поклясться, что та удивленно замерла. — Он вам не сказал, поэтому должна сказать я. Мы не знали друг друга, потому что оба скрывали свои личности. Правда открылась только тогда, когда мы поженились.
Я разлила кипяток и повернулась к леди Бёме. Поставила чашки на стол и принялась наливать заварку с ромашкой.
