это… решат шлепнуть?
Николаев был прав, однако случай был исключительный, делом в любом случае заинтересуется правительство, а уж оно будет искать виноватых везде. В том числе среди собственной милиции.
— Откуда стреляли, установили?
— Так точно, установили. С чердака бывшего доходного дома Серебрянникова.
— Это же полверсты, не меньше. — Переход на метрическую систему был осуществлен давно, но привычки исчезают не сразу.
— Шестьсот с небольшим метров, — уточнил Николаев. — Стреляли из трехлинейки, возможно, с оптическим прицелом. Очень хороший стрелок. Одной пулей.
— Может, он в тебя стрелял и промахнулся? — почему-то с надеждой осведомился начальник.
— Не думаю. Смысла нет. Меня бы это, без того подкараулили. Невелика персона. Да и наши уголовники — ребята простые. Утруждаться в подобных делах не станут.
— Но тогда, выходит, они знали?
— Вероятно. Я тут это… подумал — вдруг исчезновение американских солдат и убийство Грэвса — звенья одной цепи? Ну, это, если предположить, что за исчезновением стоит некое общество, они вполне могли предположить, что капитан заедет к нам в управление. Просто для того, чтобы выяснить.
— Логично. Кстати, с солдатами что?
— Никаких следов. Пока, во всяком случае. Ищем.
— Оружие хоть нашли?
— Никак нет. Стрелок унес его с собой. Гильзу тоже.
Начальник поморщился. Однако разговор вступал в деловое русло, и Николаеву жестом предложили присесть.
— Кури, Лука.
— Спасибо, Федор Григорьевич. — Николаев потащил из кармана портсигар.
— Кто-нибудь из соседей видел? Там, подозрительные лица, еще что такое? Все-таки день, люди в окна выглядывают, да и во дворе кто-нибудь мог оказаться.
— Какой-то мужчина выходил примерно в то же время. Нес нечто завернутое, вытянутое. Вероятно, винтовку. Снаружи на улице его ждали двое на санях. Сразу и уехали. Кони обычные, гнедые, запряжены были парой.
— Ты ладно про лошадей. Про людей что?
— Это… Про людей удалось узнать намного меньше. Мужчина как мужчина. Среднего роста, со светлой бородой, среднего возраста, где-то за сорок, одет в черный поношенный полушубок и валенки, на голове — ондатровая шапка. Тоже не новая. Цвет глаз никто не разглядел, особых примет — тоже. Тех, кто его ждал в санях, вообще не видели. Подъехали, забрали…
— Но выстрел-то слышали?
— Мало ли… Никто значения не придал. Во всяком случае, говорят так. Большинство свидетелей вообще видели мужчину лишь из окон. Во дворе — одна женщина да несколько мальчишек. Отсюда и показания. Но женщина говорит, мол, при встрече может узнать.
— Кто же ей встречу организует? — хмыкнул начальник.
Однако это был лишь проблеск бодрости. Сразу вспомнились грядущие неприятности, если они не найдут преступников, и усмешка покинула лицо. А попробуй найти по таким приметам! Бороду можно сбрить, полушубок — сменить.
— Что-нибудь еще имеется?
— Никак нет.
— Ты свои старорежимные словечки брось. В другие времена живем. Давно пора привыкнуть. А главное — узнать надо было побольше.
— Там это, Суханов сейчас работает. Может, удастся добыть что-нибудь конкретное, — добавил Николаев.
— А если нет? Ты же сам понимаешь, Лука, нас с тобой сожрут и фамилий не спросят. В общем, так: все дела побоку, отныне занимаешься только убийством этого… Грэвса. Пока дело у нас не отняли.
Николаев замялся.
— Мотив бы понять. Не просто же так стреляли. Да еще ведь хорошо подготовились. Следовательно, причина должна быть. Веская причина.
— Ну, это и ежу понятно. Вот и ищи. Мотив преступления, кто мог совершить… Не мне тебя учить.
— Мне это, подумалось, вдруг есть связь между солдатами и Грэвсом? Надо бы покопать.
— Покопай, Лука, покопай. Тебе полная свобода в действиях. Люди бесследно не пропадают. Кто-нибудь да видел этих американцев. Они же не в лес пошли, в город. Следовательно, в кабак какой заглядывали.
— Я не только их в виду имел, — вздохнул следователь. — Наших убитых тоже.
— Они-то тут при чем?
