— Не знаю. Просто странно — вдруг ни с того ни с сего гибнут два солдата. Затем пропадают трое американцев. Затем убивают Грэвса. Вдруг имеется какая-нибудь связь?
— Что-то фантазия у тебя вконец разыгралась, — покачал головой начальник. — Американцы — ладно. Там преступники явно устроили так, чтобы злосчастный капитан прибыл в управление. А наши-то лапотники тут с какого бока?
— Это… Если не ошибаюсь, Грэвс руководил карательной экспедицией… Не секрет, они там народа положили изрядно. Вот и думаю — вдруг кто отомстить решил? Ну, тем, кто в гибели крестьян виноват? Сибирь же, народ трудолюбивый, но независимый. Привыкший разбираться самостоятельно, не вмешивая власть. А уж хороших стрелков в тайге не счесть.
— Сложновато для крестьян, — вынес вердикт начальник. — Им бы проще капитана в тайге и подкараулить.
— Но хотя бы как версия…
— Как версия — пока все сойдет. Если осторожно. Сам подумай — по ней получается, будто уничтожение мятежной деревни тоже преступление. Обстановка сейчас сложная, ты имеешь право знать. Даже в городах полно недовольных демократической властью, а уж в деревнях нынче творится такое, что как бы по весне дело не обернулось восстанием. Вдобавок ты так и не сказал: наши тут с какого бока?
— Это… Может, они тоже участники рейда? Надо бы уточнить. Там же американцев был мизер, от силы два десятка человек, а все остальные — как раз наши.
— Лихо загнул. Но политически не очень правильно. Простой народ обязан выступать за народную власть, а по тебе — он с ней борется. Так ты вмиг должности лишишься за клевету на существующий строй. Соответственные статьи еще не забыл? В общем, про себя можешь руководствоваться чем хочешь, но в отчете чтоб — ни-ни. В крайнем случае вали все на Покровского. Мол, его проделки. Проверь, конечно, мало ли что, и все-таки… Главное — на след убийц напади. Как можно скорее. Возьми себе сколько надо людей в помощь, однако результат чтобы был. Скажем, за три дня.
Срок откровенно нереальный, только начальству виднее. Распоряжения отдавать — это же не работать.
С другой стороны, куда деваться, если в этом случае и у начальства начальство имеется? А уж оно давит посильнее, ревет погрознее, а сроки назначает покороче. Словно стоит рыкнуть — и любое преступление раскрывается само собой.
Попробовали бы сами…
— Слушаюсь, за три дня, — Николаев не удержался от вздоха, но дисциплинированно поднялся, считая беседу законченной. — Разрешите идти?
— Ступай, разумеется. И непрерывно держи меня в курсе. Любые новости — сразу мне на стол.
Мог бы не добавлять. Все без того понятно.
И угораздило же капитана! Нет чтобы прямо у части и шлепнули — и пусть американцы тогда расследовали все сами. Зачем своих подводить?
Признаться, добрых чувств к союзникам, равно как и к местной новой власти, Николаев не питал. Да и за что, собственно, любить и чужаков, и своих болтунов? Подумать — не за что…
Дверь была обшарпанной и старой, подобно всему дому. Казалось, такую можно снести с одного не самого сильного удара. Да и сама лестничная площадка была темной, свет переносного фонаря выхватывал облупившуюся краску на стенах.
Никакого звонка не было, и один из застывшей троицы, невысокий, подтянутый, коротко произнес:
— Постучи, Павлуша.
Обиженно просопел стоявший чуть позади здоровяк. Но такой стукнет — дверь, чего доброго, улетит.
Павлуша, сколько можно судить в темноте, вполне обычной комплекции, сделал шаг вперед, несколько раз негромко постучал.
С той стороны было тихо. Казалось, никто так и не отзовется на стук, и Павел уже поднял руку, чтобы повторить, но тут, наконец, послышались шаги.
— Кто там? — спросил мужской голос.
— Пакет из штаба, — четко ответил Павел.
Заскрежетал открываемый замок, дверь открылась, и в образовавшемся проеме появился мужчина с приподнятой керосиновой лампой в руке.
Очевидно, хозяин отдыхал. Во всяком случае, на нем были галифе, но с тапками на босу ногу, а под накинутой на плечи шинелью виднелась нижняя рубаха.
Луч упал на лицо хозяина, и стало видно, как чуть округлились от удивления глаза.
Стоявшие на площадке отнюдь не походили на посыльных бойцов.
Рука хозяина дернулась было к правому бедру, но там ничего не было. И тут же самый здоровый из троицы выступил на передний план. Еще шаг — и владелец квартиры оказался отодвинут вглубь, а путь — свободен.
Двое спутников здорового немедленно вошли внутрь.
— Но простите… — попытался возмутиться хозяин.
— Капитан Горликов? — спросил невысокий.
