Как странно читать это именно здесь и сейчас, подумала она.
– Дорожное чтиво? – поинтересовался Даррел, севший напротив. – История Вселенной или что посерьезней?
– Да нет…
Вейд вытянул шею, чтобы прочитать название.
– Герман Мелвилл, «Моби Дик». Это как один тип искал гигантского кита, да? А когда нашел, корабль утонул и все погибли?
– Не все. Я уже второй раз читаю.
– Кстати, – добавил Даррел, – мама как-то работала с рукописью Мелвилла. И с рукописью Диккенса. Да с чем она только не работала! А после Боливии она полетит в Нью-Йорк, чтобы уговорить Теренса – забыл фамилию – подарить его книжки университетской библиотеке. Она у меня главный хранитель архива в отделе редких книг.
Бекка улыбнулась:
– Я знаю. У тебя классная мама.
Даррел аж просиял.
– Скажите спасибо мне – это я постарался. А пока я не родился, она была самой обычной женщиной.
Вейд покосился на сводного брата:
– Ох, и шизанутый же у тебя взгляд на вещи…
Объявили начало посадки, и доктор Каплан встал.
– Позвоню-ка еще раз Саре. Расскажу ей о наших планах.
Бекка заметила, как отец Вейда переживает, что, не советуясь с женой, устроил это путешествие. Очень трогательно. Они, наверно, очень близки и всегда все обсуждают друг с другом. Кроме…
Включилась голосовая почта. Роальд продиктовал сообщение, попросил хотя бы прислать эсэмэску, и захлопнул мобильник.
– Миссис Каплан получит ваше сообщение еще до нашей пересадки в Вашингтоне, – сказала Бекка. – И вы сможете поговорить, пока мы будем ждать рейса.
– Можешь звать мою маму Сарой, не стесняйся, – вставил Даррел. – Ее все так называют, кроме меня.
– Спасибо, Бекка. – Доктор Каплан улыбнулся.
– И правда, зови ее Сарой. А мне и правда будет спокойнее, когда она узнает, что же именно мы решили…
Двадцать минут спустя, когда их самолет выруливал на взлетную полосу, Вейд перегнулся через кресло Даррела, а тот через кресло Лили, чтобы при взлете увидеть в иллюминатор огромный город. И только Бекка не могла на это смотреть. Она ничего не имела против езды на автомобилях. Симпатизировала автобусам. Любила поезда. Но в гигантских железных птицах, которые таинственным образом отрицают гравитацию, полностью расслабиться не могла.
Двигатели завыли, и самолет начал набирать скорость. Бекка вцепилась в подлокотники.
– Это, между прочим, моя рука, – возмутилась Лили.
– Ой, прости.
– Ладно, пользуйся на здоровье. Расслабься. Следующая остановка – Вашингтон.
Самолет набирал высоту, а желудок Бекки болтался где-то между космической невесомостью и погружением в морскую пучину. Через несколько минут она вдруг осознала, что вой турбин теперь не утихнет, из-за чего говорить стало неудобно всем, кроме Даррела, который продолжал отвлекать внимание Вейда на себя – так, словно вокруг больше никого не существует. Ну и ладно. Даже Лили, та еще трещотка, умолкла и тихонько набирала на планшете текст, чтобы потом поставить его в свой блог.
Чертовы турбины завывали еще два самых долгих часа в истории человечества, пока Бекке не удалось наконец задремать.
– Наконец-то! – воскликнул доктор Каплан, как только шасси коснулись посадочной полосы Вашингтонского аэропорта Рейгана, где им предстояла пересадка. Он включил мобильник, и тот сразу же запищал, сообщая о пропущенном вызове. Прослушав сообщение, он нажал кнопку, сказал в трубку несколько слов и отключился.
– В Атланте сильная буря, поэтому Сара чуть не опоздала на рейс в Боливию – на посадку пришлось бежать бегом, – рассказал он. – Она уже опять в воздухе и, скорее всего, до конца недели, а то и дольше, с ней не будет связи. Так что мы теперь сами себе хозяева. Давайте все быстро в туалет, в кафе и в киоск за газетами. Проверим, не случилось ли еще каких катастроф. Возможно, найдем какую-то взаимосвязь.
Однако из-за бури в Атланте, грозившей перекинуться на Колумбию, их рейс на Берлин решили отправить пораньше. Поэтому из кафе им пришлось
