– Она спрашивает, кто здесь, – перевела она.
– Мы – друзья Генриха. – Роальд сделал шаг вперед и протянул руку. – Я когда-то учился у него. Меня зовут Роальд Каплан.
– Ах-ха… – выдохнула старуха, но протянутой руки не пожала. – Говориль с вами по телефон. Американер. Я – фрау Мюнх.
Она проковыляла в комнату и привычно уселась в мягкое кресло. Затем подняла руку, несколько раз моргнула и снова заговорила:
– Плохо фидетть. Поэтому не быль на клатбище. Ви фсего три?
Даррел показал растопыренную пятерню, но старая экономка ничего не видела.
– Нас пятеро, – сказал он.
– Пять! Ах-ха… И што? Будете фопрошать?
– Да, – ответил Вейд, уставившись на руку брата, которую тот забыл опустить. – Вы могли бы рассказать нам, как умер доктор Фогель?
– Вейд, так нельзя, – возмутился отец.
– Нет-нет, фсе ф порятке. – Фрау Мюллер нахмурила брови. – Я не работаль два дня тому. Он быль один и пошель гулять, я думайт. Полицай нашель его на нашей штрассе, за домом. Он быль надушен.
– Надушен? – переспросила Лили.
– Йа! – Фрау Мюнх схватила себя за шею руками. – Фот так, фот так. Надушен.
– Задушен, – тихо повторила Лили. Обе девочки сильно побледнели.
Вейд в нетерпении раскачивался с пяток на носки.
– Вы имеете в виду, что… – повернулся к отцу. – Папа! Дядю Генри, что…
Доктор Каплан обратился к экономке:
– Вы хотите сказать, что его убили?
Ноги у Даррела стали ватными. Он опустился на стул возле пыльного столика.
– Полицай ищет убийцу. Они считайт, форишка сашел слишком талеко. Они искайт крапитель.
Даррелу вдруг показалось, что фрау Мюнх говорит шифром дяди Генри.
– Крапитель? – переспросил он.
– Йа-йа. Крапитель. Фор.
Даррел завис. И неожиданно понял.
– Вора! Грабителя, да?
– Я так и сказаль. Я сказаль, я убирать кфартиру три раза на неделю. Я не работаль два дня тому, кокда он умираль.
Лили подтолкнула Даррела локтем и шепнула ему на ухо:
– Убирает она – не придерешься. Даже не верится, что плохо видит.
Лили была права – если не считать запыленного столика возле окна, квартиру отдраили до блеска. Даррел даже заглянул под шкаф, проверяя, так ли уж тщательно старуха пылесосит.
– Вы еще что-нибудь можете нам рассказать? – спросила Лили.
– Нет. Я закончиль. Вы уходить.
Доктор Каплан медленно поднялся, экономка даже не пошевелилась.
– Благодарю вас. Мы с герром Фогелем давно и крепко дружили. Я один из студентов, которые входили в его группу
Фрау Мюллер резко выпрямилась в кресле.
– Морская свисда! – сказала она. – Йа-йа.
Старуха встала и проковыляла к столику, у которого сидел Даррел, хотя самого его, казалось, даже не заметила. Остановилась точно над пыльной столешницей, рядом с Даррелом, подняла тонкую руку и начала что-то писать. Несколько долгих минут она тщательно выводила буквы, а затем резко обернулась, сжимая в пальцах камертон.
– Кто есть музимк?
Все смотрели на Даррела. Тот поднял руку.
Но экономка его не видела. Тогда он, помявшись, сказал:
– Я музыкант. Играю на гитаре.
– Токда так! – Фрау Мюнх сунула камертон ему в руку и выдохнула. – Так я сделаль, как мне училь Хайнрих. Остальное ф фаших руках.
Сказав так, старая экономка ушла, проскрипев на прощание лестницей.
Все уставились на письмена, что фрау Мюнх вывела на пыльном столике. И только Даррел заметил, под столом что-то блестящее. Он опустился на четвереньки и…
