– Жить буду.
И Даррел, улыбаясь от уха до уха, запрыгал по комнатушке, изображая невыносимую боль.
Рассмеявшись, Лили толкнула дверь. Та со скрипом приоткрылась. В нос ударил сильный запах навоза. Лили приникла к щели.
– Упс…
– Упс? – переспросил Даррел.
– Упс, мы в зоопарке.
– Да ладно!
Очередным пинком Даррел распахнул дверь настежь. Перед ними открылся длинный широкий коридор, освещенный тусклым светом. По обеим сторонам тянулись, насколько хватало глаз, ряды вертикальных железных прутьев. Клетки. Из них доносились шорохи и разные странные звуки. В дальнем конце коридора маячил открытый дверной проем, из которого слышались человеческие голоса вперемежку с гулом машин и ревом мопедов.
– Возможно, это и есть путь к свободе, – задумчиво сказал Даррел. – Если мы не разбудим животных…
Сзади раздался шум, и в бункер вобрались Бекка с Даррелом.
– По тоннелю кто-то ходит, – сообщила Бекка. – Похоже, Курт не смог удерживать ублюдков слишком долго… Нужно вылезать наружу, и немедленно!
Выбора не оставалось, и все друг за дружкой двинулись вдоль клеток по коридору. Дверь в тоннель они плотно закрыли, но поскольку Даррел – вот спасибо! – выбил ручку, запереть не смогли.
Уже через пару шагов стало ясно – они в обезьяннике. В тусклом желтом свете, свернувшись в огромные косматые клубки, спали гориллы. Малыши шимпанзе и паукообразные обезьянки носились по искусственным деревьям или сидели на холмиках, покрытых искусственной травой.
Приложив палец к губам, Роальд Каплан повел детей к двери в конце коридора. Первым за ним шел, пригнувшись, Даррел, следом Лили, Бекка, а замыкал цепочку Вейд.
Лили очень радовалась, что в этот раз она не последняя. Дыша открытым ртом, она вспомнила, что давным-давно не была в зоопарке, – и теперь ей стало ясно почему.
Вдруг снаружи проревел мопед и взорвался оглушительным сигналом как раз напротив выхода. Обезьяны завопили ему в ответ и заметались по клеткам. Коридор наполнился визгами и ревом, в воздухе что-то замелькало.
– Они кидаются какашками! – закричала Лили. – Бежим!
На полной скорости дети преодолели остаток коридора и пронеслись мимо охраны, которая уже двинулась проверять, что творится в обезьяннике.
– Эй!
– Простите! – бросил, даже не притормозив, доктор Каплан.
– Стоимость билета можете не возвращать, – добавил на бегу Вейд.
Один из охранников засвистел в свисток, включились три сирены сразу. Беглецы, петляя по мощеным дорожкам, неслись к выходу. В тот момент, когда начало загораться освещение периметра, Роальд уже помогал детям перебраться через забор. Быстро остановил первое же такси. Машина резко затормозила.
– Садитесь! Быстро!
– На кладбище Святого Матфея, – крикнула Бекка, запрыгивая в салон.
– Альтер Сант Маттхаус-Кирххоф, – продублировала Лили со смешным акцентом, зато водитель сразу понял:
– Хорошо, мисс.
Такси тронулось в тот миг, когда к забору подлетело сразу полдюжины машин охраны с мигалками и сиренами. Охранники кричали им вслед и размахивали руками, но такси уже сворачивало за угол.
Они сделали это!
Глава восемнадцатая
Теплый, мягкий салон такси казался Лили настоящим раем после всего пережитого во время «крысино-обезьяньего приключения», как она успела окрестить его. Хотелось спокойно отогреться и насладиться покоем, но остальные вновь блистали интеллектом: строили предположения, выискивали недостающие звенья цепи – не расслабишься.
– Итак, папа, рассказывай, – потребовал Вейд. – Шестнадцатый век, Коперник. Что ты знаешь о нем?
– Да-да, – подключился Даррел. – И не забудь про наследие и двенадцать Реликвий. Кстати, советую перейти на шепот.
Бекка спросила:
– Наследие Коперника существует? Это исторический факт? Раз нас преследуют, то что-то такое есть. Мы теперь знаем про Коперника, значит, первое послание должно обрести больше смысла. Кракен. Реликвии.
– Не спешите, – притормозил их Роальд. Он вновь извлек свой конспект, поднес его к окну, чтобы на страницы падал свет от уличных фонарей. – Как
