Ему показалось, что она счастлива. В какой-то мере он тоже был счастлив. Звонки с небес выдержали натиск, и это делало их убедительнее.
Потом Тесс угостила его горячим шоколадом с молоком. Они сидели на диване и говорили о завтрашнем шоу и о том, какая поднимется истерия. Незаметно для себя Джек задремал. Открыв глаза, он обнаружил, что по-прежнему находится в доме Тесс, на диване, но уже не сидит, а лежит, заботливо укрытый теплым одеялом. В доме было темно. Джек взглянул на часы: раннее утро. Он мог бы еще поспать, а потом дождаться, когда Тесс проснется и спустится вниз. В нем зашевелилось давнее чувство, когда он начинал день не один. Однако Джек быстро погасил его, понимая, что грядущий день потребует от него максимальной собранности. Да и Тесс незачем смущать… Он аккуратно сложил одеяло, на цыпочках вышел из дома, поехал к себе, принял душ, а затем отправился в школу, где с тех пор и находился.
На учительской трибуне, превращенной в ВИП-ложу, к Тесс сразу же подошла женщина. В руках она держала планшет с зажимом для бумаг.
– Здравствуйте. Я Тесс Рафферти, – представилась Тесс.
– Рада вас видеть. – Женщина тут же поставила галочку против имени Тесс. – Если хотите, у нас есть кофе и сэндвичи. А я буду дальше заниматься писаниной.
– Доброе утро, Тесс, – послышалось слева.
Тесс увидела отца Кэрролла. Он был в теплом шерстяном пальто, надетом поверх сутаны. Рядом сидел епископ Хиббинг.
– Доброе утро, отец, – ответила несколько смущенная Тесс. – Доброе утро, епископ.
Она оглянулась на Джека. Он представился священникам, после чего отвел Тесс в сторону.
– У меня еще уйма дел. В последний раз спрашиваю: вы действительно готовы участвовать?
– Конечно, – уверила его Тесс.
– Я потом к вам загляну.
Она улыбнулась. Джек удалился, пытаясь заглушить свои личные чувства решением величайшей оперативной задачи, когда-либо стоявшей перед ним. Он направился к сцене, где ему предстояло находиться в течение всей передачи. А зрители все прибывали. Вход на стадион был перекрыт, и люди занимали окрестные холмы. «Они готовы сидеть на снегу», – подумал Джек.
К счастью, снегопад прошел, ветер стих, в облаках показалось солнце. Телевизионщики сновали между камерами, осветительными установками, пультами управления и передвижными аппаратными. Интересно, каким Колдуотер станет завтра? В какую сторону изменится: в лучшую или в худшую?
Почти возле самых ступенек, ведущих на сцену, у Джека зазвонил мобильник.
– Инспектор Селлерс слушает, – привычно ответил он.
–
– Сынок, ты? – Джек застыл как вкопанный.
–
Салли позвонил Лиз и попросил о срочной встрече. В библиотеку пришлось бежать, увязая в сугробах, – машина на заснеженных и забитых транспортом улицах была бесполезна. Он судорожно глотал воздух, и каждый глоток царапал и обжигал легкие.
– Что случилось? – тревожно спросила Лиз, когда Салли появился на пороге задней двери.
– Мне нужен… адрес. – Салли пытался успокоить дыхание. – Поищите… где живет Хорас.
– Какой Хорас?
– Из похоронного бюро.
– Сейчас посмотрим. – Лиз проковыляла к столу, включила компьютер. – У них должны быть архивные материалы, документы по закладным. Но для поиска требуются ключевые слова.
Салли опустился на корточки. Он все еще тяжело дышал.
– Начните с имени Хорас… Черт, как же его фамилия? Введите слова «похоронное бюро». Посмотрим, что выскочит.
– Смотрите. – Лиз забарабанила по клавишам. – Куча информации про Дэвидсона с сыновьями… Похоронное бюро «Дэвидсон и сыновья»… Хорас Белфин, директор…
– Поищите его домашний адрес!
– Сомневаюсь… Сейчас гляну…
Салли бросил взгляд на часы. Время двигалось к половине первого.
Лиз продолжала выстукивать запросы, потом вдруг остановилась.
– Есть более простой и быстрый способ, – сказала она.
Через десять минут они толкнули дверь и под звяканье колокольчика ввалились в офис «Недвижимости Колдуотера». Секретарский стол пустовал, но в соседней комнате, в самом углу, сидел человек. Это был Лу.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил он.
– Возможно, – тяжело дыша, ответил Салли. – Хотя у нас довольно странная просьба.
