— На хрена мне эти дохляки? — Судя по вопросу, который задал Ламил, результаты нашей оценки были неутешительны.
— Седой их принял, — заступился за нас Лосик. — Отойдем в сторонку?
Ламил и наши сопровождающие отошли на десяток шагов, и принялись что-то обсуждать. Мы переглянулись. Потом посмотрели на отдыхающую в пыли пятерку.
— И все это за два сребреника… — пробормотал Черный.
— Лучше так, чем попасться стражникам, — ответил ему Червь.
Наемники продолжали разговор. Крин ожесточенно жестикулировал, показывая время от времени на нас. Ламил то кивал, то мотал головой. В конце концов они, видимо, договорились. Ударили по рукам, и Лосик с Крином, помахав нам, исчезли среди палаток, а Ламил направился в нашу сторону.
— В строй! — буркнул он, указав рукой на других солдат десятка, и тут же гаркнул на них: — Вы, мать вашу, какого там расселись? Становись!
Солдаты неохотно подняли щиты и с видимым усилием поднялись сами. Мы встали рядом.
— С сегодняшнего дня у нас в десятке трое новеньких. — Ламил прохаживался перед строем. — Для них и для тех тупых баранов, которые, может быть, успели позабыть, — меня звать Ламил. Я — ваш десятник и обращаться ко мне не иначе как «господин десятник»!
Мы водили глазами за расхаживающим десятником. Туда-сюда, туда… Вот он остановился перед нами и гаркнул:
— Как звать?
— Меня? — пролепетал Черный.
— Молин! — одновременно с Черным ответил Червь.
— Если у тебя вместо башки хотя бы гномья задница, — Ламил подошел к Черному вплотную, — то ты должен вспомнить, что я менее мгновения назад назвал себя.
— Чер… — Червь вовремя ткнул Черного в бок, и тот успел исправиться: — Баин!
— Алин! — тут же представился я, не дожидаясь повышения внимания Ламила к моей персоне.
— Алин… Баин… — пробормотал Ламил, отойдя на пару шагов, и вдруг резко указал на Червя. — Ты — червь!
Мы все втроем чуть не сели. В глазах каждого из нашей троицы, наверное, вспыхнул один и тот же вопрос: откуда он знает? Видимо, наши ошарашенные лица произвели на Ламила благоприятное впечатление. Такой реакции он и добивался. Расплывшись в улыбке, десятник перевел указующий палец на Черного, который стоял рядом с Червем:
— И ты — червь! — Потом указал на меня: — И ты — тоже червь! А знаете…
Договорить десятник не успел. Он стоял и, выпучив глаза, смотрел, как трое его новобранцев валяются на земле и держатся за животы. Мы хохотали. Как только сказанное Ламилом и вообще весь смысл произошедшего дошел до нашего разума сквозь пелену первоначального удивления, последняя капля упала на весы к остальным событиям сегодняшнего дня. Форменная истерика. Драка в таверне, убийство стражника, бегство из города, вступление в наемную роту — все это вылетало вместе с гоготом из наших глоток и брызгало слезами из наших глаз. Когда я снова смог видеть, первым, на что упал мой взгляд, было красное лицо Ламила и его ошарашенные глаза. Думаю, за всю свою жизнь он не видел такой реакции на «вступительное слово» для новобранцев. Я снова закатался по земле.
— Мне еще психов долбаных не хватало… — пробормотал Ламил и заорал во всю мощь легких: — А ну, встать!
Все еще посмеиваясь, мы кое-как поднялись с земли и снова встали в строй. Остальные солдаты десятка поглядывали на нас не менее ошарашенно, чем сам десятник. Не знаю как у Червя и Черного, но у меня настроение заметно поднялось. Мир уже не казался таким мрачным.
— Раз вам, собачьи дети, так весело, то давайте-ка посмотрим, на что вы способны. — Десятник говорит спокойно, но в его голосе ощущается рык. — Лосик говорил, что вы драться умеете?
— Приходилось. — Червь, который успокоился раньше остальных, ответил просто и без хвастовства.
— Оружием каким владеете? — кивнув, спросил Ламил.
— В основном голыми руками дрались… господин десятник, — снова ответил Червь и, пожав плечами, добавил: — Иногда приходилось пользоваться ножом…
— Поня-я-я-ятно… — протянул десятник, как-то странно глянув на нас. — В трущобах выросли?
Мы молча кивнули — сначала Червь, а после, с некоторой задержкой, и мы с Черным.
— Ты! — Ламил указал на Червя. — Выйди-ка, проверим, на что годишься!
Червь, не глядя по сторонам, вышел из строя и остановился рядом с десятником. Только повел, разминаясь, плечами.
— Из оружия что-то возьмешь? — спросил Ламил.
Червь покачал головой.
— Ну и ладно… — Десятник резко, без предупреждения попытался подбить ногу Червя, но тот отскочил в сторону.
Ха! На кого он рассчитывал такой трюк? Хотел сбить с ног неожиданной атакой и прочитать над поверженным Червем лекцию о том, что «всегда надо быть наготове…» и прочую чушь? Он же сам только что высказал догадку, что мы выросли в трущобах. А там не приняты всякие поклоны, приветствия и
