собственно, и наша троица. Единственное, что Ретон рассказал о себе, кроме имени, — это то, что родом он из одного из баронств Западного Заречья. Впрочем, по кое-каким повадкам Ретона становилось понятно, что жизнь его и до прихода в роту была далека от мирной. Не солдат — иначе Ламил вряд ли гонял бы его наравне с остальными новобранцами, — а скорее коллега по преступному миру. — Мы вообще-то официально не существуем. Вот… Но Империя закрывает глаза на дела, что творятся в Десяти баронствах. Налоги платят, эльфов на имперские земли не пускают — пусть живут как хотят. Так вот, баронам-то Император большую дружину держать запретил. Ну, вы понимаете — вдруг бунт какой или еще что-то. Нельзя барону содержать больше пятисот воинов. То есть дружины всех баронов, если они и объединятся когда-нибудь, и на легион не наберется. Если что — прижать их будет несложно.
— А еще людей набрать, если захотят, бароны разве не смогут? — Черный… нет, это имя осталось в прошлом. Баин слизал с ладоней мясной сок и вытер руки о штаны. — Если понадобится выступить против Империи, можно же набрать и вооружить еще людей…
— Э-э-э-э, брат… — Другой наемник из нашего десятка, которого зовут Клони, — длинные черные волосы заплетены в косичку, небольшие усики и бородка, за которой тот явно тщательно ухаживает, — покачал перед носом Баина пальцем. — Думаешь, все так просто? Собрал людей, раздал оружие — и у тебя уже армия? Это не армия, а стадо. Людей надо еще обучить владеть этим оружием, научить драться в строю…
— Ты так говоришь… — Червь, который теперь зовется Молином, сделал большой глоток из чьей-то фляги и продолжил: — Будто сам стал солдатом не месяц назад.
Клони, в отличие от Ретона, свое прошлое не скрывал. Он уже успел рассказать нам о том, что до прихода в роту жил в замке барона Рамерик. Правда, чем Клони там занимался, какие причины заставили его покинуть замок и взяться за ремесло наемника, осталось для нас тайной. Но лично мне кажется, что без участия женщины в этом деле не обошлось.
— Молин, не знаю, как у вас в Агиле, — пожал плечами Клони, — но в баронствах это понятно даже ребенку. Посмотри на этих троих…
Клони указал на остальных ребят нашего десятка: Комила, Стона и Навина. Они очень похожи друг на друга. По крайней мере — внешне. Одинаковые стрижки, что называется, «под горшок», одинаковая, ничем не примечательная крестьянская одежда. Все трое крепкие, но какие-то… Не безвольные, но очень близко к тому. Еще когда они только открыли рот, чтобы представиться, я понял, что в трущобах эти ребята не выжили бы. Простоватые, доверчивые… Появись Комил, Стон и Навин в том мире, который еще сегодня был моим, остались бы с пустыми карманами менее чем через звон.
— …они как раз и были в такой «армии», — продолжал Клони. — В Жилло недели две назад восстание поднялось. Когда мы сюда шли, дружина барона его как раз раскатала в лепешку. Несмотря на то что и числом их поболе той дружины было, и с оружием проблем никаких. Так ведь, мужики?
Бывшие бунтовщики промолчали. Они вообще сделали вид, что не услышали слов Клони. Только Стон немного ссутулил плечи.
— Ну так вот, — Ретон наконец-то дождался момента и продолжил с того места, на котором его перебил Баин, — получается, что дружины у баронов одинаковые. А ссоры между ними случаются частенько, и каждый хочет получить какое-то преимущество. Вот здесь появляемся мы. Барон платит нам деньги, а рота временно поступает под его командование. Такое не считается содержанием — у нас ведь временный контракт. В общем, кто сумел нанять рот побольше да получше — тот и получает преимущество.
— А сколько всего рот? — спросил я.
Ретон пожал плечами.
— Это у стариков надо спрашивать, — ответил вместо него Клони. — Я слышал о пяти. «Рота Хламма», «Нетопыри», наша рота — «Седые волки» и еще две, названий которых не помню.
Разговор затянулся за полночь. Клони и Ретон рассказали нам все, что знали сами. Даже молчаливые Комил, Стон и Навин чуть погодя подключились. Узнали мы из этого разговора не то чтобы много, но в курс происходящих в баронствах дел вошли. Честно говоря, даже живя в полудне пути от баронств, ни я, ни Червь с Черным… Простите — Молин и Баин. В общем, тем, что там творится, мы никогда не интересовались. Своих, знаете ли, забот всегда хватало. Оказалось, жизнь там сильно отличается от той, к которой мы привыкли. И дело не только в том, что Десять баронств — это приграничные земли и время от времени эльфы прорываются туда через линию фортов. В Агиле главная власть — имперский наместник, который в основном в жизнь города, находящегося за замковой стеной, не вмешивается. Участие Империи в жизни большей части Агила заключается только в том, что улицы патрулирует подчиняющаяся наместнику стража. И то очень неравномерно патрулирует. Рынки, речной порт, через который идут грузы с Гномьих гор, — там относительно безопасно. А вот трущобы и другие бедные районы стража контролирует очень слабо. В отличие от Агила в баронствах стражи как таковой нет вообще. Имперские законы соблюдаются там только теоретически и вообще распространяются лишь на самого барона, его свиту, дружину и жителей немногих мелких городков. Для крестьян, живущих на тех землях, есть лишь один закон — слово барона. Вот за соблюдением этого закона дружина следит очень пристально. Иногда воля барона становится непосильной для жителей баронства, и вспыхивают восстания, вроде того, участниками которого были Комил, Стон и Навин. Тогда дружина властителя тех земель, зачастую — с помощью наемных рот, огнем и мечом проходится по взбунтовавшейся местности, и горят целые села, у крестьян отбирают последние крохи, а деревья вдоль дорог начинают сгибаться под тяжестью повешенных. Не знаю, смог бы я жить в таких условиях, но крестьяне все же как-то выживают.
Потом разговор снова вернулся к порядкам в роте. На этот раз речь зашла о питании. Баин посетовал на то, что наш ужин состоял лишь из хлеба и мяса. В ответ Ретон посоветовал ему дождаться завтрака. Оказывается, главная пища солдата — это хлеб. И причина не в скупости капитана. Я с
