– Будто вы до этого не осматривали… – Вздохнул я, послушно снимая рубаху.
– Вообще-то, твой учитель меня поторапливал, так что времени на детальный осмотр не было, – пробормотала она, уже увлеченная процессом осмотра.
Честно говоря, меня всегда удивляли холодные пальцы врачей. Каким бы ты замерзшим или холодным ни был – температура пальцев докторов всегда ниже твоей. Вот и у Энории, как у любого уважающего себя доктора, пальцы были холодные. И это несмотря на то, что я не до конца отогрелся после ледяного «душа».
– Как интересно… – протянула она, какое-то время щупав мою плоть вокруг осколка и, собственно, сам осколок. – Никаких неудобств не испытываешь?
– Нет. Поначалу побаливало, но ничего серьезного не было.
– Странно-странно… Я до этого такого не встречала.
– Я тоже, – честно признался я.
– В металлах я не разбираюсь, так как не было необходимости углубляться в этот вопрос, но твой феномен выглядит довольно интересно. – Покивала женщина, отстраняясь. – Возможно, маги металлического аспекта скажут тебе что-нибудь. Кстати, если что-нибудь выяснишь – расскажи мне. В долгу не останусь.
– Я учту.
Тут в отдалении от костра возник Шор. Он сфокусировал взгляд на нас и, махнув рукой, произнес:
– Эй, голубки, идите сюда. – Неподалеку от него возник слабо светящийся портал. – У Кортока все готово.
Энория первой собралась и шагнула в портал. Я быстро подобрал свои вещи и тоже направился к светящемуся проходу сквозь пространство. Правда, перед самым входом меня на секунду придержал Шор:
– Эйс… Попробуй не помереть, – произнес он с таким видом, будто от этого он пострадает больше, чем я.
– Ладно. – Пожал плечами я.
Собственно, что мне еще оставалось. Раз уж Шор говорит, чтобы я был осторожнее – значит, этот Корток может меня ненароком прикончить. Эх, дожить бы до завтрашнего дня…
До завтрашнего дня я дожил. Чудом. По крайней мере, земная стихия, взбесившаяся по указке этого самого Кортока, всеми своими немалыми силами старалась отправить меня на тот свет. Из того, что я слышал о Кортоке, самое главное, пожалуй, то, что он второй по силе после Такхона в ордене. Но… На этом, пожалуй, все его достижения заканчивались. Сдерживаться он не умеет. Голова работает… чуть хуже среднего. Контроль эмоций – ужасный. Зато чистой магической силы у него было столько, что меня дрожь пробирала от каждого его заклинания, направленного в мою сторону. Хотя, несколько раз проинструктированный Шором, этот всесильный увалень все же уяснил, что по-настоящему зубодробительными заклинаниями в меня стрелять не стоит.
Кстати…
Ответственно заявляю, что магия земли самая противная! Мои догадки по поводу привития у меня имунитета к магии оправдались. Вот только для этого нужно было агрессивное воздействие этой самой магии на мой организм. Воздействия воды и воздуха были самыми терпимыми. Огонь меня напугал, но Такхон, управлявший им, был настолько умел в обращении с ним, что поджаривал меня до хрустящей корочки так, чтобы не было слишком больно. Правда, у меня все равно повысился болевой порог, но… Чертова земляная магия гораздо, гораздо страшнее! Понятно, почему Шор приковал меня цепями к одной особо крепкой скале. Каждый снаряд, который Корток запускал в мою сторону, был не меньше того самого дома, в котором меня поселил Шор. Слава богу, мой учитель меня не окончательно бросил. Каждый снаряд он каким-то хитрым способом раскалывал на множество мелких кусочков, которые уже до меня долетали без всяких помех почти на той же самой скорости, что и начальный снаряд. После каждого такого залпа меня лечила Энория. Ибо без лечения я бы просто загнулся от травм в самое ближайшее время. Уж поверьте мне, «кусочки» были маленькими только по сравнению с общим булыжником. Размером с кулак примерно, не меньше. Без учета острых граней. Удивительно, как я вообще не помер…
Я вздрогнул, вспоминая этот кошмар.
– Что, опять «земляную» тренировку вспомнил? – Усмехнулся Шор.
– Все-то ты знаешь, учитель. – Вздохнул я, подкидывая поленья в камин. – Кстати о птичках. Раз уж ты все знаешь, не поделишься со мной частичкой своей мудрости?
Сейчас мы находились в моей хижине. За окном уже была глубокая ночь. Судя по положению обеих лун (которые почему-то никогда не отходили друг от друга на большое расстояние), ближе к полуночи. Мои домашние мыши-переростки уютно устроились мягким серым ковром рядом с камином. Мне приходилось осторожно ступать, чтобы не раздавить какую-нибудь сопящую шмакодявку.
– Ну, спрашивай, коли тянешься к знаниям, – разрешил снисходительно Шор.
– Расскажешь мне, как эта самая «сопротивляемость» нарабатывается?
