веры, но имело непосредственное отношение, так сказать, к делам мирским. Если отпрыски Иисуса и Марии Магдалины в определенный момент истории породнились с французским королевским домом, тогда наследники, возможно, имели право претендовать на корону Франции. И это имело огромное значение, даже несмотря на то что современная Франция была республикой. В такой же степени это касалось Израиля, где, помимо всего, появление законного претендента на царский трон могло еще больше осложнить ситуацию в регионе, не отличавшемся стабильностью.
Готфрид Бульонский скромно отказался от титула короля Иерусалима, предложенного ему ассамблеей таинственных монахов, и принял звание «Защитника Гроба Господня» и первого магистра ордена Сиона. Затем этот пост перешел к его преемникам и последователям, и на протяжении почти двух веков, вплоть до 1188 года, орден Сиона находился в тесной связи с другим духовно-рыцарским орденом, учрежденным чуть позднее в Святой Земле группой французов знатного происхождения: орденом «Бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова», иными словами, орденом тамплиеров, основанным Гуго де Пейном. За год до окончательного разделения двух орденов крестоносцы потеряли Иерусалим, уступив натиску турок, и причину случившейся катастрофы Приорат склонен был видеть в бесчестном предательстве действующего великого магистра ордена Храма Жерара де Ридфора. Официально разрыв между двумя орденами состоялся в нормандском местечке Жизор, символически засвидетельствованный неким ритуалом, известным как «рубка вяза в Жизоре», хотя по преданиям этот странный эпизод как будто не имеет прямого отношения к Приорату или ордену Храма. С незапамятных времен вековой вяз в Жизоре служил местом встреч на нейтральной территории французских и английских королей. В августе 1188 года одна из таких встреч завершилась кровопролитным сражением, поводом к которому послужил спор из-за места в тени, под сенью вяза. В результате на поле брани полегли многие, пришел конец и древнему вязу.
Первым самостоятельным магистром Приората Сиона, независимым от ордена Храма, стал сеньор крепости Жизор, где произошло размежевание, Жан де Жизор. Пути двух орденов в тот момент разошлись, хотя общие корни и общность целей на протяжении почти двух столетий привели к тому, что у них в течение долгого времени сохранялось немало точек соприкосновения, а кроме того, самые важные секреты обеих организаций оставались в ведении руководителей бывших союзников.
Одним из таких секретов являлась часовня Святой Екатерины в крепости Жизор, подземная крипта, чье точное местонахождение знали очень немногие и где предположительно тамплиеры спрятали большую часть своего легендарного сокровища в момент поспешного бегства в Англию после разгрома ордена Храма умным и властолюбивым Филиппом IV Французским. Тамплиерам помогал скрыться и спрятать сокровища в часовне Великий магистр Приората Сиона Гильом де Жизор, притворявшийся верным сторонником короля. Именно он уничтожил особо секретные документы ордена Храма, в последний раз протянув руку помощи прежним братьям, впавшим в немилость.
Ходили слухи, будто часовню мог также использовать и сам Приорат, чтобы надежно спрятать наиболее важные документы и богатства, когда пробил его час — в период Великой французской революции в конце восемнадцатого века.
Чем больше узнавала Каталина о капелле, названной в честь святой, чье имя она сама носила, тем больше интереса вызывало это подземное сооружение и то, что мог обнаружить там ее дед. Очевидно, часовня сыграла заметную роль в истории ордена тамплиеров и Приората Сиона.
В середине 1885 года маленький приход Ренн-ле-Шато (деревушка, расположенная во французском Лангедоке, насчитывавшая менее трехсот жителей) получил нового священника, Франсуа Беранже Соньера. Мало кто мог предвидеть в то время, что ему суждено принести забытому Богом местечку мировую известность.
Незадолго до приезда радикальные политические убеждения Соньера вызвали суровое порицание со стороны начальства: его лишили жалованья приходского кюре и подвергли своего рода изгнанию из семинарии, длившемуся целый год, а после этого направили в Ренн-ле-Шато, что было равносильно новому изгнанию. Располагая весьма скудными средствами, при том что дом приходского священника находился в плачевном состоянии и жить там оказалось невозможно, Соньер снимает комнату в деревне у Александрин Денарно. Когда наконец его освободили от взыскания и он опять стал получать жалованье, Соньер взял в услужение дочь своей домохозяйки, Мари Денарно, с тех пор и до самой его смерти в 1917 году остававшуюся рядом с ним.
Неясно, когда именно началась история, впоследствии получившая название «тайны Ренн-ле-Шато», и также доподлинно неизвестно, какие обстоятельства сопутствовали ее появлению на свет. Согласно наиболее распространенной версии, во время реставрации обветшавшей деревенской церкви Святой Марии Магдалины был передвинут алтарный камень, представлявший собой массивную плиту, покоившуюся на двух каменных колоннах, одну из которых украшала резьба. Внутри резной колонны (а может, в тайнике в ограждении, по сведениям из альтернативных источников) нашли загадочные пергаментные рукописи.
Прочитав эти строки, Каталина невольно вспомнила о пергаменте, украденном у деда свекром мадам Бонваль, и похищенном, в свою очередь, Клодом в музее «Эрмитаж». Она задалась вопросом, почему во всех загадочных и таинственных историях в той или иной форме фигурируют пергаменты.
