И в этот момент я ощутила укол. Дернувшись от боли, стремительно обернулась – второй, не замеченный мной оборотень убрал шприц от моего предплечья. Затем поклонился Вихо и убрался прочь, войдя в дверной проем, который начало ощутимо покачивать.
– Знаешь, цепи бывают разные, – донесся вдруг до меня голос Вихо, – бывают родственные, бывают железные, а бывают вот такие… напрочь лишающие ведьмака способности совершать переходы между мирами. Временно, конечно, но препарат достаточно безвреден, чтобы я мог позволить вводить тебе его до беременности. А едва в тебе зародится жизнь, ты уже будешь накрепко прикована ко мне, Манзи-цветочек.
А меня повело… Мир дрожал, шатался, рушился и восставал снова, покачиваясь будто на волнах. Я посмотрела на свои руки и поняла, что плохо владею ими… И ногами… и телом… И меня шатало… А что-то пело, звало, увлекало, но я не могла танцевать… и от этого ощущала себя покалеченной.
– Ты такая красивая, – прошептал Вихо, прикасаясь губами к моим губам, – такая манящая… нежная… чертовски соблазнительная…
Я ощущала его поцелуи так, словно он прикасался не ко мне, словно я наблюдала за всем со стороны и это было не мое тело. И когда Вихо подхватил меня на руки, мне все так же казалось, что я парю где-то рядом, где нет боли и страха, где хорошо и легко и я не слышу его команды:
– Пора начинать.
А еще не слышу отдаленного встревоженного шепота в темноте:
«Маделин! Мадди!!!»
В следующее мгновение все затмила луна.
Она была огромной, словно занимала половину небосклона, и ее свет затопил все вокруг, заполнил меня, вытесняя горечь, и какой-то нервозный ужас, и дикое чувство несправедливости. И я улыбалась луне, а Вихо внес меня на утес, и поставил на ноги. Тысячи глаз зажглись желтым сиянием, как огоньки в сумраке. В единый миг погасли костры, и теперь толпа оборотней напоминала звездное небо…
А в истинном небе царила луна.
Я запрокинула голову и смотрела на нее, когда Вихо начал говорить.
Он говорил на старом языке, языке древних оборотней, лишь начал свою речь с эпического:
– Слушайте, Волки!
Остальные слова мне были совершенно неизвестны, да я и не слушала, околдованная луной. И мне безумно хотелось танцевать… взбегать на дюны и падать, точно зная, что мне не дадут упасть, и стоит оказаться на грани, сильные ладони скользнут на талию, удерживая, оберегая, защищая от падений… Защищая от всего… Но я знала, что не позову. Как бы мне ни было тяжело – не позову.
И в этот момент торжественную атмосферу жуткого оборотнического ритуала разорвали громкие слова:
– Я бросаю вызов!
Странная отрешенность схлынула вмиг. Утратило свое колдовское притяжение луна, откуда-то взялся ветер, дыхнувший мне в лицо ароматами предгрозовой степи, и появилось то непередаваемое ощущение, что меня непременно спасут.
Я опустила взгляд и увидела Роутега еще до того, как перед ним расступились оборотни.
Он был не один, за ним стояли Кел и другие, а в стороне находились старейшины в странной кожаной одежде и с раскрашенными лицами.
– Я бросаю вызов, – повторил Роутег. В его голосе слышалась насмешка, и весь вид его говорил о том, что он пришел разобраться с Вихо.
Потрясение от его появления было сильнейшим, но еще более значительный шок ожидал меня впереди.
Вихо, склонившись к моему уху, прошептал насмешливо:
– Вот и умница.
Вздрогнув, я обернулась, недоуменно глядя на него.
Вихо милостиво пояснил:
– «Ты всегда можешь позвать меня. Я приду».
– Ты услышал? – потрясенно переспросила его. – И почему я умница?
– Потому что позвала. – Вихо улыбнулся. Чуть насмешливо и немного устало. А затем добавил: – Я не трогал девушку Роутега.
Задохнувшись от непонимания, я почему-то выпалила:
– А Дик?
– Ка-чи-на, – с насмешкой протянул Вихо, – Дик пять лет безвылазно был с тобой. Он чисто физически не мог в этом участвовать.
– Тогда п-п-почему вы…?
И оборотень ответил:
– Твой страх был единственным способом спровоцировать Роутега, а обезумевших волчиц ты почему-то испугалась недостаточно, Дик сымпровизировал с девкой койота. Я сгустил красок над ситуацией, ты сорвалась.
Звучало мерзко, подло, бесчестно и коварно, вот только одно «но» – я не звала Роутега. Втягивать его в схватку с Вихо я ни за что бы не стала, особенно после услышанного разговора между ним и Келом. Как бы ни было мне страшно – не стала бы.
Но Роутег пришел.
