Зачем?!
– Прекрасный день, – прошептал Вихо, прикасаясь губами к моей щеке, – я, наконец, заполучу народ Истэка, а ты станешь вишенкой на торте, Манзи- цветочек.
– Маделин!
Но он не слушал. Вихо махнул рукой, и возле меня оказались мои сторожа. Все трое – Дик, Стэн и Грейк. Те, кто всегда охранял, берег, сторожил и… провоцировал по приказу главы клана Волка.
А вот сам Вихо, обойдя меня, встал впереди и крикнул:
– Ты бросаешь вызов, огонь? По какому праву?!
Я же едва дышала, мир продолжал кружиться, луна, все такая же неестественно огромная, будто пульсировала, от этой пульсации нестерпимо болела голова. Хотелось упасть, лечь и полежать, но Дик не позволял, продолжая удерживать. Затем просто обнял за талию, сцепив пальцы, и сказал:
– Обопрись на меня, бой будет долгим.
– Мне плохо, – прошептала я, – можно мне хотя бы сесть?
– Извини, – с тенью сожаления ответил Дик. – Роутег не должен знать об инъекции и твоем состоянии.
– Почему?…
Оборотень ответил предельно честно:
– Сломленный морально противник – практически побежденный противник. Роутег заигрался в благородство, а теперь, когда решит, что ты предала его, начнет допускать ошибки.
Как же это было подло! Подло и расчетливо.
Вот только я не звала Роутега, а значит, никаким предательством он сломлен не будет!
– Не злись, детка, – неправильно понял мое молчание Дик, – Роутег сам подставился, сказав, что ты сможешь позвать его. Это не твоя вина, мы просто использовали его слабое место.
– Вы использовали меня, – голос дрожал, то ли от слабости, то ли от ярости.
– Я так и сказал – его слабое место. Извини за обман, ты слишком спокойно восприняла ситуацию, пришлось сгустить краски.
– Ты… – я бы давно сползла на утес, не удерживай меня Дик, – ты… И что из сказанного было ложью?
Мой неизменный сторож спокойно ответил:
– Я не прикасался к девке Роутега, у меня есть пара.
Пара?
В этот момент Роутег смело шел через толпу расступающихся оборотней, направляясь к утесу. Вихо ждал его, расставив ноги и сложив руки на груди. Он все так же был лишь в одних брюках, и теперь я поняла почему – с самого начала планировал этот бой. Роутег же раздевался на ходу – снял куртку, следом одним движением, через голову, стянул майку…
А я вспомнила подслушанный разговор между ним и Келом, сказанное сдавленным голосом «Она моя пара», и, несмотря на дикую мигрень и то, что каждое слово давалось с трудом, все же спросила у Дика:
– Что значит «пара»?
– Дар небес, – с неожиданной нежностью ответил вечно раздраженно-суровый оборотень. – Та, что является продолжением мыслей и ощущений, чье сердце бьется в такт с твоим. Это если перевести на понятный тебе язык. Для нас одно слово «пара» является выражением всего, что с этим связано.
Он сказал что-то еще, но новый приступ головной боли на миг затмил все, и я не услышала. А когда приступ и пульсация боли прекратились, я спросила:
– У всех оборотней есть пара?
– Нет, – ответил Дик, прижимая меня сильнее. И добавил: – Девочка, продержись хотя бы до начала боя.
Это представлялось мне сложным. Неимоверно сложным. Луна пульсировала все сложнее, меня шатало и становилось хуже с каждым мгновением.
– Что ей вкололи? – Стэн подошел ближе.
– Обычную блокирующую сыворотку, – ответил ему Дик.
– Обычную? Девочка белеет на глазах, кожа влажная. Какого дьявола Вихо на это пошел?
– Перестраховался, – удерживая меня одной рукой, второй коснулся моей щеки Дик.
Выругался.
Затем, игнорируя собственные слова про приказ Вихо, опустился на корточки, позволяя сесть мне. И мне так было гораздо легче, просто гораздо. Еще бы лечь. И да – кое-что выяснить.
– Дик, – срывающимся, хриплым голосом позвала я.
– Тихо, девочка, сейчас воды принесут.
