пропала, потому что портится еще до того, как попадает в консервы. Что до Фрейна, то Фрейн – не самый простой человек из тех, с кем я имею дело.
– Я знаю.
– Вы уже там были. Нужно было до начала расследования связаться со мной.
Тревор нервно сжимал и разжимал руки.
– Так вы можете сказать, в чем там действительно дело? – спросила Энид, улыбнувшись и внимательно вглядываясь в лицо собеседника.
Тот бросил быстрый взгляд на Берта и нахмурился.
– У Эйрин было романтическое увлечение в городе, как мне говорили, – продолжала Энид. – Вы знаете, кто он?
– Она вам не скажет. Будет его защищать.
– Он не подвергается никакой опасности.
– Это Джесс. Он работает в ремонтных мастерских, в хозяйстве Айронкрофт.
Тревор показал рукой, где это.
– Спасибо.
И Энид и перевела разговор на другую тему:
– Мы целый день в пути. Сможет ли комитет предоставить нам ночлег на ночь или две? Мы заплатим кредитками и сильно вас не обременим.
– Конечно, у нас есть комнаты для гостей. Идемте.
И Тревор повел их к уютному каменному дому, где располагались офисы комитета и комнаты для официальных гостей.
На всем пути их следования из домов выходили люди, собирались стайками, склонялись друг к другу головами, шептались. Взгляды тревожные, а то и неприязненные.
– Вряд ли за время работы у тебя появилось много друзей, – на ухо тихо сказал ей Берт.
– Куда уж там!
Молодой человек, служащий при комитете, принес тушеной чечевицы и свежего хлеба, а также сидра. Горячая вкусная еда помогла им избавиться от тягостных ощущений минувшего дня.
– В хозяйстве, где я живу, сертификаты висят на стене общей комнаты, – сказал Берт, отправляя в рот ложку за ложкой. – На них вышивают имена детей. Получается вся история дома.
– Так во многих хозяйствах, – согласилась Энид. – Хорошая традиция. Я ни разу не встречала человека, родившегося без сертификата. Странно подумать, что имя ребенка, которого родит Эйрин, нигде не будет написано.
– Но ведь ребенок в этом не виноват, верно? Хотя ему будет сложнее, чем остальным. Этим детям внушают мысль, что они должны работать вдвое, чтобы заслужить себе место в жизни. Поэтому обычно люди стараются быть осторожнее, чтобы у их детей было все как у всех.
– Обычно, но не всегда, – вздохнула Энид, на время переставшая быть суровым инспектором. – Мы гораздо лучше организованы, чем раньше. Наша цель – сделать так, чтобы у каждого ребенка было все, что нужно, и чтобы дети слишком тяжким бременем не ложились на наши плечи. Но желание ребенка – это слишком мощный импульс. И мы никогда не достигнем совершенства.
Роно утром в двери гостевых комнат постучал обслуживавший их накануне молодой человек.
– Энид? – вежливо поинтересовался он. – Там человек, хочет поговорить со следователем.
– В доме есть комната для совещаний?
– Да, я проведу его туда.
Берт и Энид быстро привели себя в рабочий вид – чтобы он не противоречил их репутации. Пришедший сообщить нечто важное был долговязым парнем с мозолистыми руками, копной каштановых волос, с полным отсутствием намека на бороду и обеспокоенным взглядом. Когда Берт и Энид вошли, он стоял перед столом и мял в руках соломенную шляпу.
– Ты Джесс? – спросила Энид.
Парень судорожно сжал шляпу. Да, показать себя всезнающим иногда крайне полезно.
– Пожалуйста, садись, – пригласила Энид и ради примера села первой. Берт остался стоять у стены.
– Это про Эйрин, – проговорил молодой человек.
– Вы здесь по поводу Эйрин? – уточнила Энид.
– Да, – вздохнув, парень сел. Стало ли ему легче оттого, что цель его визита прояснилась?
– И что ты хочешь мне сказать, Джесс?
– Я не видел ее несколько недель. Я не смог даже послать ей письмо. Никто мне не говорит, что случилось. Говорят разное, но верить этому нельзя.
