— Я ведь предупреждал… — Он, кажется, неподдельно огорчился. — Хочешь, попробую стереть воспоминания? Я осторожно, старых не трону.
— Нет, спасибо, — выдавила я, — мне нужно было это увидеть.
Глава 9
ОЗЕРО ГРЕЗ
С каждым новым днем без известий из Венус-Коув я становилась все несчастнее.
Мысль, что мои любимые меня потеряли, гнала из головы все остальные мысли. Наверняка они без ума от беспокойства. Догадались ли, что меня захватил Джейк, или уже готовы писать заявления о пропаже человека? Если бы меня держали заложницей на земле, божественная сила моих родных позволила бы отыскать меня где угодно. Но вряд ли их радар способен проникнуть под земную кору. Думая о семье, я вспоминала самые простые вещи: как мой брат ставил опыты на кухне, возводя приготовление пищи до уровня высокого искусства, как мастерски сестра заплетала мне косы. Я вспоминала руки Габриеля, покорявшие любой инструмент, и волну золотых волос Айви. А больше всего думала о Ксавье: как у него в уголках глаз при улыбке пролегают морщинки, как пахнет у него в машине, когда мы, любуясь из окна океаном, едим гамбургеры с чипсами. Меня не было всего несколько дней, но я оплакивала каждую потерянную минуту. Хуже всего — что Ксавье наверняка винит себя, а я ничем не могу его утешить.
Время в Аиде стало моим главным врагом. На земле оно драгоценно, потому что никто не знает, сколько еще осталось, здесь же оно неимоверно растянулось. Трудней всего было выносить скуку. Я была не просто пленницей в бездушном мире Джейка, но еще и ангелом в аду, и местная элита проявляла ко мне презрение или злобное любопытство. Как к цирковому уродцу. Что-то в этом мире пожирало меня изнутри, словно раковая опухоль. Так легко было сдаться: не думать, не противиться… Я чувствовала, что близка к этому. Однажды проснусь и пойму, что мне нет дела до людских страданий, что мне все равно, жить или умереть.
Побывав на огненном озере с его ужасами, я на несколько дней впала в депрессию, пропал аппетит. Ганна была со мной терпелива, да Джейк приставил своего помощника Такера опекать меня, и тот всегда был рядом, хотя почти не разговаривал. Эти двое стали моими неразлучными спутниками.
Однажды вечером они, как обычно, сидели у меня в номере. Ганна уговаривала съесть хоть ложку-другую сваренного ею бульона, а Такер развлекался, бросая в камин скомканные листы бумаги и глядя, как они разгораются. Я оттолкнула от себя тарелку и заметила, как сморщилось от огорчения лицо Ганны. Такер поднял глаза и сочувственно покачал головой. Ганна с тяжелым вздохом стала убирать тарелки на поднос, а Такер вновь повернулся к камину и принялся кочергой ворошить угли. Я сжалась в комок на краю кровати. Чувствовала: прежняя Бетани Черч умерла и похоронена. То, что я видела вокруг, останется со мной навеки.
Все мы вздрогнули, когда в дверях тихо щелкнула ключ-карта, и в номер вошел Джейк. Очевидно, он, как хозяин, не считал нужным стучать, и ему даже в голову не приходило, что он вторгается в мои личные границы. Такер встал и неловко замялся в готовности услужить, но Джейк его не замечал. Он прошел прямо к кровати и заботливо оглядел меня. Я, в отличие от Такера, и не думала вставать, даже головы не повернула.
— Ужасно выглядишь, — заметил Джейк. — Прости, что напоминаю, но я предупреждал…
— Не хочу тебя видеть, — тускло отозвалась я.
— По-моему, ты успела понять, что здесь есть зрелища похуже меня. Ну-ну, разве я виноват в том, что ты видела? Не я создал это место, хоть и имею над ним некоторую власть.
— Ты наслаждаешься, причиняя боль и мучения? — холодно спросила я, поймав его взгляд. — Тебе это по вкусу?
— Что ты на меня напала? — обиженно возразил Джейк. — Лично я никого не мучаю. У меня есть дела поважнее.
— Но ты знаешь, что это происходит, — настаивала я, — и не пытаешься помешать.
Джейк обменялся усмешкой с Такером, пялившимся на меня, как на идиотку.
— А чего ради мне мешать? — спросил он.
— Затем, что это люди, — устало проговорила я. Спор с Джейком был утомительным, как бесцельный бег по кругу.
— Нет, это души людей, которые были очень плохими при жизни, — терпеливо объяснил он.
— Такого никто не заслуживает — ни за какие преступления!
— Да ну? — Джейк скрестил руки на груди. — Плохо же ты представляешь, на что способен род человеческий. Кроме того, у каждого из них была возможность покаяться, а они от нее отказались. Так работает система.
— Ну так вонючая это система! Она обращает хороших людей в чудовищ.
— Вот, — наставительно покачал пальцем Джейк, — в чем разница между тобой и мной. Ты упорно видишь в человеке врожденное благородство, даже когда все свидетельствует об обратном. Люди! Бр-р! — Джейк передернулся. — Какое в них благородство? Они едят, спариваются, спят, дерутся —
