– Дела, дела… Столько нового – приходится в курс входить… Это вам, отставникам, хорошо – сидите тут, под настоечку…
Черная Гвардия существовала. Она не могла не существовать. Черная Гвардия проникла в государственные структуры настолько глубоко, что никто не мог сказать, где кончается тайная организация и где начинается само государство. На некоторые посты – просто невозможно было попасть, не дав клятву на крови.
Вот и граф Николай Апраксин, новый товарищ военного министра, принес клятву. Он заменит в организации Иванова. Как и многие, прошедшие через Персию, через Афганистан, через Восток, почти все. Кто-то заменит Петрова, кто-то – Сидорова. Кто не был – тот будет, кто был – не забудет.
Это не про тюрьму. Верней, не только про тюрьму.
– Чья работа?
Рабочие, подняв на специальных козлах огромного медведя, сноровисто, в несколько ножей-шкуродеров снимали шкуру.
– Господин фельдмаршал постарался.
Фельдмаршал Раевский, тяжело, шумно дышащий, сильно постаревший за последнее время, но все еще крепкий, кивнул головой.
– Крепкий попался… – проскрипел он, – три раза стреляли…
– На кровях еще не пили?
– Какое там…
– Наливайте.
– А штрафную, граф?
– Оставьте… только с самолета, развезет.
Еще двое, обслуживающих стол, сноровисто разбулькали в рюмки кристальную как слеза «Шустовскую».
– Хох! Хох! Хох![60]
– Нет… все-таки хорошим мужиком был Панкратов…. м-м-м… верным. На посту, считай, погиб.
– Своими бы руками этого гада…
– Настанет время, доберемся и до него. До всех доберемся…
– На кого он все-таки работает?
Фельдмаршал уставился на собеседника, разжевывая свежеподжаренный кусочек вырезки.
– Ты что, дурак? Он же с Ксюшкой… амуры там у него. Я помню, еще батюшка… свет-Александр Александрович, царствие ему небесное… этого хлыща от двора удалял…
– Удалил…
– А что? И удалил! Позор-то какой – великая княжна не замужем, и в положении…
– Ну, род Воронцовых знатный…
– И похоронят с оркестром.
Фельдмаршал уставился на собеседника светлыми, выцветшими глазами.
– Ты это. Не вздумай. Без меня – ни шагу!
– А что?
– А то! Мал еще решать, понял! Уже устроили дел – не разгребешь. Ксения свет-Александровна гневаться изволили, если бы не я – все бы на Лисьем носу уже в петле болтались! Паразиты!
Собеседники склонили головы.
– Ваша правда, Константин Павлович. Извините…
– Есть захват, захват неустойчивый.
– Целься по костру, – тихо подсказал я сидевшей за пультом крашеной в радикально черный цвет девице. Если бы не этот ее чудовищный мейк-ап, ее однозначно можно было бы назвать очень привлекательной…
– По костру?
– Переключи в терморежим. Отметка получится идеальной.
Изображение на экране сменилось – теперь оно было в серых тонах, тепло выделялось ослепительно-белым. В центре экрана метались, полыхали языки пламени.
– Поставь на воздушный разрыв. Всех и захватит…
– Есть.
– Слыхал я, господа, что князь Воронцов с североамериканцами в близких отношениях. И причем – с давних времен.
– А не с южноамериканцами?
