Всего в пятидесяти метрах Томский увидел человека в комбинезоне ядовито-желтого цвета.
Глава 17
Украденная дорога
– Стоять! – Толя бросился к незнакомцу, на ходу выпуская очередь ему по ногам.
Ни малейшего эффекта. Человек в желтом, словно насмехаясь над Томским, не двигался с места. Толя тоже остановился. Он вспомнил, что палить в призрака бесполезно.
И все же на этот раз были сомнения. Анатолию казалось, что у существа в желтом нет ни растущего на месте носа хобота, ни ставших уже привычными глаз-стекляшек. Их, вроде, заменял обычный противогаз. Бесполезное в этой ситуации приспособление. Зато – самое обычное.
Томский поднял вверх левую руку. Незнакомец скопировал это движение. Все повторилось, когда Толик помахал рукой. Значит, все-таки иллюзия. Новый приступ, новый обман.
Томский опустил автомат и пошел навстречу Желтому. Тот, по идее, должен был повторить движение, но вместо этого попятился. Затем повернулся и, оглянувшись, скрылся в темноте.
Толик вернулся к спящим друзьям. Усталость как рукой сняло. Он хотел разобраться с зелеными облачками и загадочным человеком в желтой «химзе», но боялся оставить товарищей. Они же сейчас совершенно беззащитны. Как поступить?
Ответ нашелся быстро. Угроза исходила именно оттуда, куда он собирался идти. Светящиеся облака появлялись сзади, подозрительный звук и, наконец, Желтый – тоже. Отлучка на десять минут не просто прихоть, а суровая необходимость. Надо же знать, что оставляешь за спиной?
И Толик, улыбнувшись, пошел. Медленно, направив луч фонаря в пол, чтобы вовремя заметить следы – свидетельства реального присутствия незнакомца.
Следов было много. Именно поэтому трудно было выбрать нужные. И он, и Шаман с Аршиновым, и человек в желтом были примерно одного роста. Все носили армейские сапоги. Неудивительно, что отпечатков ребристых подошв было больше всего. Томский вздохнул. Идентифицировать он мог только отпечатки кроссовок Вездехода да следы его верной подруги Шестеры. Что касается зеленых облаков, то они, понятное дело, отпечатков не оставляли вовсе.
Томский собирался прислушаться к советам внутреннего голоса, но тут из глубины туннеля послышался странный звук. Толик плохо помнил, как звучат раскаты грома – он слышал их в далеком детстве. Но почему-то сейчас, находясь глубоко под землей, ему показалось – именно такие звуки издает прячущаяся за горизонтом, набирающая силу гроза. Он вспомнил майский день, потемневшее небо и свой вопрос, заданный отцу: «Кто это рычит?»
Но здесь, глубоко под землей, грома быть не могло. В туннеле кто-то рычал. Судя по тембру – существо приличных размеров. Томский вскинул автомат и вжался в стену, дожидаясь продолжения. Он рассчитывал увидеть все, что угодно, но зрелище превзошло самые смелые ожидания. Рычание издавало… светящееся зеленое облако! Правда, вблизи оказалось, что это не совсем облако. Точнее – совсем не облако. Томский различил четыре ноги, продолговатое туловище и даже хвост. Существо выглядело как крупная собака, а свечение шло от кончиков ее вздыбленной шерсти. Секрет блуждающих огоньков был раскрыт. Псы Дойля! Так называл подземных собак покойный Диггер. Несмотря на свое сумасшествие, одноглазый предсказал и встречу с Мистером Неваляшкой, и с безглазыми змеями. Пусть повелитель бесов оказался большим глобусом, а змеи – червями, Диггер знал об их существовании. Не соврал и насчет псов.
Стрелять Томский не стал – рычание было адресовано не ему. Пес мчался в противоположном направлении, преследуя, как видно, другую добычу. Интересно, какую? Уж не человека ли в желтом комбинезоне?
Толя двинулся вперед. Знание того, что ему придется иметь дело просто с псами, придало ему уверенности. Пусть метрособаки. Ничего, что слишком большие для зверей своей породы и светятся в темноте. Им можно вогнать пулю в лоб. И это – главное.
Не успел Томский сделать и нескольких шагов, как из темноты вновь послышалось рычание, а вслед за ним – шум борьбы и протяжный визг боли. Метрособака нагнала добычу, но та, как видно, оказалась ей не по зубам. Толик побежал, надеясь успеть к развязке. Не успел: когда он добрался до места схватки, на середине туннеля лежала неподвижная, светящаяся зеленым груда.
Томский включил фонарик, чтобы получше рассмотреть мертвую метрособаку. Горло ее было перерезано, от вытекшей из раны лужи крови еще шел пар. Двухметровое тело изогнулось дугой, пасть была разинута, обнажая ряд острых зубов. От обычного пса метрособака отличалась размером и уродливой головой: сплюснутый, вытянутый череп, плотно прижатые к голове уши и едва различимые, спрятанные в космах шерсти глаза.
Окрас пса Дойля был белесым, как у почти всех тварей, обходящихся без солнечного света. Зато кончики каждой шерстинки даже после смерти собаки продолжали светиться призрачным зеленоватым светом.
Закончив осмотр трупа, Толя повел лучом фонаря по стенам и полу в надежде отыскать следы ловкача, прикончившего метрособаку. Он увидел уже знакомый рисунок спирали и креста над входом в боковой коридор – единственное место, куда мог спрятаться убийца пса.
