снова и завертело… Движения внутри корабля замедлились, как будто увязли в сиропе, воздух загустел и пружинил. Всё, что упало, плавно вернулось на место, все, кто падал – неведомой силой водворились обратно. Тогда звездолёт встал.
– Дьявольскую мать! – заорал Кабук, повиснув над полом. Он едва прилёг на койку, как после сильного толчка всё закружилось, и шкипер обнаружил себя вот так – в невесомости. Вращение замедлилось и его плавно опустило на коврик.
– Твою ж каракатицу! – Вилиам подскочил и, на ходу натягивая форму, рванул в рубку.
– Где мы? – капитан поднялся на смотровую площадку, расширил обзор и не поверил глазам. – Печёнка тарантула!
Космос вокруг заполонили тэйары. Повсюду. Тьма тьмущая! Как будто они сидели на головах друг у друга, если бы у них были головы… Палец капитана машинально ткнулся в ладонь, и там завибрировала алая точка, расходясь кругами, разгораясь и раскаляясь жёлтым ободком по краям. Тревога передавалась по крейсеру через комьюните. Пульсировала в тысячах ладоней и простреливала штрих-кодами. От верхних палуб и до нижних. От носа и до кормы.
– Боевая тревога!
– Угроза первого уровня!
– Тэйары! Левиафаны!
Волна прокатилась по кораблю, знаменуя бурю.
Первым в рубку вбежал офицер-баллистик.
– Синаптические торпеды. – Шадор был спокоен, баллистик знал своё дело.
– Сферическая оборона. Ближний радиус… Дану?
– Есть, капитан!
Старпом выглядел слепком, продолжением кресла или пульта.
Грянул первый залп! Шадор ухватился за поручни, и… Ничего… Огоньки вспыхнули и погасли, так и не достигнув цели.
– Что происходит?! – перила мостика зашатались отдачей.
– Не знаю… – пробормотал баллистик.
– Это не ответ, офицер.
Второй залп! Третий… Впустую!
– Они слишком далеко? – неуверенно предположил офицер-коммодор, пришедший в рубку вторым.
– Проверьте системы наведения и дальнобойники.
– С ними что-то не так, капитан, – доложил офицер спустя несколько минут. – Придётся подпустить ближе.
– Нельзя рисковать, – Шадор огляделся. – Разбирайтесь. Дану, усиль защиту. Дальний радиус.
Орды тэйев изрыгнули коррозийное облако, и экраны потонули в коричнево-красном тумане. Всё затянула кровавая мгла.
– Выпускайте корветы! – приказал Шадор.
– Есть, капитан, но…
– Без но!
– Сколько?
– Все… Выполняйте! Мы их прикроем, пока не разберёмся, что с нашими киберсиногенераторами.
Шадор отдавал приказы, скрепя сердце и глуша в себе сострадание. Иначе не выстоять. А палубки, надбалубки и корветный ангар загрохотали от множества ног… Рерих никого не хотел отправлять на смерть. И надеялся, что на крайние меры идти не придётся.
– Корветы подберутся ближе и атакуют. Пока мы не отладим системы.
Эта внезапная поломка его смущала. Нетипично для КА-11. Чересчур.
– Есть!..
Кортес проснулся, когда пол резко ушёл из-под него, растаяв вязкой колодезной чернотой, дейгарец ухнул вниз и пролетел сквозь тьму к светлому пятну. Там арестанта встретил дежурный курсант.
– Тревога первого уровня. Каждая боевая единица на счету. Марш к своему куку!..
«Тук-туки-тук!» – выстукивали молоточки внутри черепной коробки.
Мира застонала и перевернулась на другой бок, с трудом продрала глаза, белые очертания колебались за пеленой ресниц.
«Ой… Каракатица!» – она села, её замутило и кольнуло в плечо.
– Ай! – девушка схватилась за место укола.
– Сейчас полегчает.
Дорвард? Или Гидеон…
Мира протёрла глаза и уставилась на слегка опухшие докторские физиономии.
