Степан стал красный. Он вскинул на Калистратова взгляд и проговорил:
— Товарищ зампредседателя! Я сегодня без отдыху, не емши, четырнадцать часов на дежурстве и могу ошибиться. Я готов свою ошибку исправить. Вы сами знаете, внешний вид гражданки Симаковой может сбить с толку. Я думал, ее «охранка» — фальшивка. Мало ли теперь фальшивых «охранок»…
— Чего ж не емши-то? Мы ваш отдел повышенным пайком обеспечиваем, — недовольно отреагировал Калистратов и объяснил товарищу: — Я знаю Наталью Трофимовну по ссылке в Забайкалье, в Бурятии. Там она нас всех удивила — буддизмом увлеклась.
— Религией, что ли? — уточнил товарищ.
— Она говорит, что это не религия. Их Будда — вроде не бог, а этот, как же выразиться…
— Просветленный, — подсказал Линников быстрее, чем успел подумать.
Зампредседателя с товарищем недоуменно на него уставились.
— А ты откуда знаешь? — строго спросил Калистратов.
— Да так, случайно, — смутился Степан, ругая себя: ведь зарекался не влезать в разговор со своими познаниями, сколько уже было неприятностей из-за этого.
— Наталья Трофимовна говорит, что это тоже атеизм, только азиатский, — продолжал Калистратов. — Симакову надоумили посетить поселок Нагорье в горном Забайкалье. Там живет всякая сборная селянка: китайцы, персы, индийцы и прочая азиатчина. Предки их были религиозными мракобесами, и сами они такие же. Кто бы мог подумать, что Симакова в этот их буддизм вдарится. Когда она из Нагорья вернулась, мы ее не узнали: одета в красный балахон, на макушке коробочка привязана. Там она какую-то записку носит. Видал, как бывает?
— Чокнулась, что ли? — хохотнул товарищ.
— Да нет, она в своем уме. Ум у нее — другим бы такой. Я и говорю: никто не понимает, как Симакова, одна из наших первых социал-демократов, в такую причуду могла впасть. Ну да ладно, ей, с ее заслугами перед революцией, почудить на старости лет позволить можно — верно говорю?
Товарищ снисходительно махнул рукой, и Калистратов повернулся к Степану.
— Как Наталья Трофимовна, в полном здравии?
— Вроде да. Она вас просила зайти, — сказал Линников и задним числом обнаружил, что все у него в голове перепуталось: к чему было теперь Калистратову заходить к старухе, раз подтвердилось, что в ее дурацкой коробочке — только какая-то записка?
Незнакомый товарищ, услышав о просьбе Наламы, удивленно вскинул брови.
— Я иногда проведываю ее. Никого у нее нет, одинокая она, — пояснил Калистратов и повернулся к Степану. — Я сейчас Симаковой новую «охранку» выпишу, а ты отнесешь, понял? И извинишься. В следующий раз веди себя умнее. Больше надо мозговать, парень. А то ведь мозгуете уж больно примитивно: старуха в балахоне — значит, дура или враг народа. Жизнь, парень, сложнее. Надо учиться мозговать. Вообще надо учиться, больше книжек читать! Ты вот когда последний раз книгу открывал?
— Сегодня ночью.
— Почему ночью?
— Я ночами читаю, больше некогда.
— А читал-то что?
— Новый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, том семь.
— Книгочей х…! — выругался Калистратов и, попросив товарища обождать, отправился обратно в свой кабинет.
Степан проводил зампредседателя недоуменным взглядом: чего он на словарь-то обозлился?
Лешу и Богдана Степан обнаружил у двери Наламы.
— Опять молиться взялась, — доложил Каманов.
— Вы чего здесь, а не внутри?
— Нас там в сон клонит, — был ответ.
Сообщив о разговоре с Калистратовым, Степан отправил ребят в райчека. Сам он туда возвращаться не намеревался и потому сказал Леше, с которым жил в одной комнате, чтобы тот получил в отделе заодно и его паек. После того как товарищи ушли, Степан тихонько толкнул дверь и увидел то же, что час назад: друг напротив друга сидели, раздвинув колени, две неподвижные фигуры. За окном стало темно. Свеча была теперь единственным источником света. Степан тихо прикрыл за собой дверь и остался стоять на пороге.
Прошло какое-то время, и Налама поднялась с пола. Величавая, она посмотрела на Линникова как царица. Как он мог принять ее за чокнутую? Степан подошел к старухе и протянул ей бумагу.
— Товарищ Калистратов просил вам передать новую «охранку».
Налама, взяв документ, кивнула головой.
— Извините. Ошибочное впечатление.
