— Это были трудные роды, — сказала Молли. — Она очень устала.
Я хмыкнул, поднял руку и взял череп в свои пальцы.
В глазницах немедленно появились крошечные зеленоватые огоньки, и маленький дух издал какой-то растерянный звук.
— Тссс, — сказал я. — Это я. Отдохни. Мы поговорим позже.
— О, привет. Ладно, — сказал маленький дух, и огоньки исчезли с тихим усталым хлопком.
— Знаешь ли, — сказала Молли, улыбаясь, — обычно если ты принимаешь кого-то в семью, тебе полагается иметь для этого собственный дом.
Я уложил череп за сгиб локтя и ответил:
— Дом — это место, куда ты можешь прийти и сказать остальным убираться оттуда, и они должны будут уйти.
Она улыбнулась и убрала несколько прядей с моего лба:
— Радостно видеть, что ты уже начинаешь приходить в себя.
Я слабо улыбнулся в ответ.
— Нас таких двое, — заметил я. — Как ты справляешься?
Её глаза блеснули:
— Это... было по-настоящему интересно. И изнутри всё воспринимается совершенно иначе, чем со стороны.
— Обычно так и бывает, — согласился я. — Расскажешь мне о своей работе?
— Я в буквальном смысле не могу, — прямо ответила она и замахала рукой. — Тайны фейри и всё такое.
— Понимаю. Тебе нравится?
— Не всегда, — ответила она без следа раздражения. — Но... это важная работа. Нужная.
— И всё же своим родным ты о ней ничего не сказала.
Впервые спокойствие Молли немного пошатнулось. Её щеки слегка порозовели.
— Я... Ну, я пока ещё не совсем готова. — Её глаза вдруг расширились. — О Боже, ты же не...
— Нет, — заверил её я. — Удалось вовремя выкрутиться. Хотя я, возможно, создал у твоего отца впечатление, что мы... ну, ты знаешь.
Она придушенно хихикнула, наполовину от смеха, наполовину от ужаса.
— О! О боже! Так вот что означали все эти взгляды, — затрясла она головой.
— Ты должна ему рассказать, — сказал я.
— Я расскажу, — ответила она с немного излишней поспешностью. — Ты же знаешь. Как только найду способ. — Она закусила губу, похоже бессознательно, и сказала: — Ты же, ну... ты же не против, да?
— Это твой выбор, и я его уважаю. Ты ведь больше не моя ученица, Моллз.
После этих слов она какое-то время смотрела на меня, и я видел, как боль и понимание мелькали на её лице. Затем она кивнула и тихо сказала:
— Думаю, нет.
Я сделал очередное грандиозное усилие и похлопал её по руке.
— Всё меняется. Не стоит об этом грустить.
— Да, — согласилась она, коротко сжала мои пальцы и выдавила улыбку. — Конечно, не стоит.
— Мэб где-то поблизости?
Она покачала головой.
— Она знает, что я хочу поговорить с ней о том, как я оказалась занята в самый неподходящий момент. Но она в городе. Я это чувствую. А зачем тебе Мэб?
— Потому что я тоже хочу с ней поговорить.
Сразу после захода солнца, один час, один душ и один залп обезболивающих спустя, я был одет и в состоянии дотащить себя вниз по лестнице без посторонней помощи. Мыш старательно сопровождал меня. Молли едва только не носилась вокруг как агент секретной службы, готовый броситься под пули в случае необходимости.
— А знаешь, что странно? — сказал я, добравшись до первого этажа.
— Что? — спросила Молли.
— Отсутствие копов, — ответил я. — Копы должны быть повсюду. И везде должна быть жёлтая лента. И наручники. — Я показал ей запястья. — Вот здесь.
— Ага, — сказала Молли. — Я тоже заметила.
Я посмотрел на неё и поднял бровь:
— Это не ты?
Она потрясла головой:
