Тщательно сконцентрировавшись, я отыскал его уже через мгновение — в десяти футах позади меня.
Я как бы невзначай повернулся в кресле, скрестил руки на груди, упёрся взглядом в пустое место, где чувствовал энергию, и принялся ждать, пытаясь выглядеть скучающе.
На всеобщее обозрение медленно проявилась совершенно неподвижная фигура. В общих чертах она напоминала человеческую — но только в общих. Покрытая тугими слоями мышц, слишком плотных и непропорционально больших, чтобы сойти за человеческие... Мускулов была так много, что их очертания проступали даже сквозь толстый слой серой всклокоченной шерсти, покрывавшей всё тело. Росту в нём было больше девяти футов. Массивные плечи отлого поднимались к шее в три дерева толщиной. Голова тоже была странной формы: череп слишком сильно скошен для человеческого, с широким лбом и надбровными дугами, выступающими вперёд единым горным хребтом. Глаза скрывались в тени этих сросшихся бровей, поблёскивая, словно ножи убийцы, затаившегося в глубине пещеры. Его черты были грубыми и животными, а руки и ноги — абсолютно гигантскими... И я прежде уже встречал подобную тварь.
—Звезды и камни! —выдохнул я.
Массивная бровь поднялась, опустилась. На секунду мне показалась, что где-то снаружи гремит гром, а потом до меня дошло, что из его груди вырывается почти неслышимый низкий рокот.
Оно рычало.
На меня.
Я сглотнул.
— Этодженосква, —произнес Никодимус в ошеломленной тишине. — Он всех вас уже конечно знает, ведь прибыл первым.
—Да уж, большой, — слабым голосом произнес Вязальщик. —И в чём его задача?
—Я поделился с Дейрдре своим беспокойством насчет доступа к интересующему нас хранилищу, —сказал Никодимус. —В прошлом там были довольно внушительные стражи, приглядывающие за всеми входами и выходами из этого места. Дженосква согласился присоединиться к нам, чтобы уравновесить силы, если кто-нибудь из охраны встанет у нас на пути.
— Огр? —спросила Эшер.
—Нет, не огр, — тут же ответил я. — Он один из Лесных людей.
Возможно, дженосква зарычал чуть громче. Звук был такой низкий, что трудно было сказать наверняка.
—И в чём разница? — поинтересовалась Эшер.
— Я как-то видел, как один из Лесный людей сражался с двадцатью вурдалаками в честном бою, — ответил я. — Так вот, бой и близко не был честным. Если бы он довёл дело до конца, ни один из них бы не выжил.
Дженосква резко выдохнул воздух через нос. Звук был... просто мерзкий, пропитанный яростью, жгучей, лютой ненавистью.
Я вытянул перед руки, ладонями кверху. Я редко встречал такую силу, физическую, и не только, какую демонстрировал Река в Плечах, Лесной человек, несколько раз встречавшийся на моём пути. Поэтому мне очень хотелось по возможности наладить отношения.
— Прости за то, что я тут наговорил. Мне казалось, Никодимус прячет тут кого-то вроде тролля. Не думал, что это будет один из лесных людей. Я как-то пересекался по работе с Рекой в Плечах. Может, ты слышал о...
Я даже не понял, что произошло. Полагаю, дженосква кинулся на меня и атаковал. В одну секунду я пытался установить какое-то взаимопонимание, а в следующую уже кувырком летел через весь цех в дюжине футов от земли. Передо мной промелькнул стол для переговоров, потом окна, потолок... и недоверчивое лицо Джордана, уставившегося на меня с мостков. А затем я впечатался в кирпичную стену, череп отозвался вспышкой белого света. Я даже не заметил, как упал и шмякнулся об пол... или просто этого не помню.
Я помню, как поднялся, готовый сражаться. Дженосква прошёл над столом —просто перешагнул его — и сократил дистанцию в три огромных, по- кошачьи бесшумных прыжка, двигаясь с лёгкостью танцора, несмотря на то, что весил фунтов восемьсот, как минимум.
Я швырнул в него заряд Зимы, но он лишь презрительно махнул рукой и, брызжа слюной, прорычал заклинание. Лёд, который должен был накрыть его, просто... стёк на пол у его ног. Пол погасил мою магию так же эффективно, как громоотвод принимает на себя молнию.
У меня было где-то полсекунды, чтобы осознать, что мой лучший удар отскочил от него, причинив не больше вреда, чем если бы я запустил в него поролоновой подушкой. А затем он снова ударил меня.
Я перевернулся в воздухе. И снова врезался в стену. Не успел я упасть, он уже был тут как тут... и его гигантские руки всадили ржавый старый гвоздь мне в левую грудную мышцу.
Стоило стальному гвоздю прорваться сквозь кожу, моя связь с мантией Зимнего рыцаря разрушилась, и это снова был лишь старый добрый я, без наворотов.
Это подразумевало боль.
Целую уйму боли.
Мантия заглушала боль в сломанной руке и в других местах, и стоило мне потерять связь с ней, на мозг сразу обрушилось множество мучительных
