– Мы можем встретиться в каком-нибудь другом месте, если это слишком… а, ладно.
– Нет, все в порядке… дай мне секунду.
Она выглянула в боковое окно и посмотрела на сгоревшую коробку дома. Крыша исчезла, мансарда провалилась, здание лишилось всего «обвеса» – от фонарных столбов до ящиков с цветами и шланга для полива. Это место было настолько опустошено огнем и мародерами, что сквозь первый этаж можно было разглядеть заросший задний двор. Крупные обломки обнаженных оконных рам и обожженных балок будто висели в воздухе. Камин обрушился, и все внутреннее убранство было разбросано или уничтожено – сломанные столы, размокшие от дождя кресла, перевернутая кухонная мебель. Лилли заметила один из предметов на стене – литографию Джонни Митчелла из ранних семидесятых, прибитую на опорной стойке лестницы.
– Мы слишком рано?
Водитель посмотрел на часы:
– Не то чтобы очень. Они будут с минуты на минуту.
Водитель – пожилой человек, лысеющий, в очках с роговой оправой – отзывался на имя Бун. Несколько минут назад он объяснял Лилли, что он работает в группе психотерапевтом, а вообще он бывший социальный работник из Джексонвилля, штат Флорида, осевший здесь, в Атланте, после того, как пришел конец последнему сообществу выживших в Панама-сити, где он жил до этого.
– Ладно. – Лилли глубоко, до боли в пояснице, вдохнула. – Думаю, я попробую вылезти и подождать снаружи.
Мусолино распахнул дверь со своей стороны, сняв с предохранителя автомат.
– Мы будем приглядывать за этим местом и не подпустим ходячих. – он открыл дверь для Лилли. – Просто будь готова сняться с места, если они опять на нас полезут.
Она кивнула и вылезла. Боль пронзила ее крестец, когда она перенесла вес тела на левую ногу. Лилли с трудом сглотнула и, с усилием отдуваясь, неловко захромала по тротуару к зияющему входу. Решетка, висевшая на шарнирах, отвалилась и стукнулась о землю, когда Лилли попыталась ее отодвинуть. Ветер дул сквозь гостиную, когда Лилли пересекла порог и огляделась.
Лилли увидела старые ящики из-под персиков, в которых Меган хранила свои виниловые пластинки – «Саббатов», «Зеппелинов», «Металлику», «Слипнот», «Мегадэт» и «Суисайдл тенденсис». Теперь они превратились в осколки, куски черного пластика, раскиданные по замшелому полу. Она увидела старые дедовы часы, которые Эверетт завещал ей, теперь они лежали в углу, тоже в виде обломков. Ее внутренности сжимались и скручивались. Она увидела еще десяток фоторамок, разбитых и разбросанных по полу. Лилли опустилась на колени, подобрала старую засвеченную фотографию, на которой были запечатлены она и отец с удочками на берегу реки Чаттахучи, лучезарно улыбающиеся на камеру, а между ними – огромный переносной холодильник.
Эмоции нахлынули так внезапно и неожиданно, что буквально ошеломили ее. Слезы наполнили ее глаза. Вытирая щеки, она водила пальцем по лицу отца. На фото за их спинами садилось солнце, скрываясь за потрепанным «фордом». Она училась водить именно в этом автомобиле, и в нем у нее было первое романтическое свидание в кинотеатре «Старлайн». Она попыталась вспомнить фильм, который показывали тем вечером, когда Томми Кляйн лишил ее невинности. Голос сзади вырвал ее из этого зачарованного состояния.
– Это и правда ты?
Она поднялась, обернулась и уставилась на фигуру, стоящую в руинах гостиной.
– О боже, не могу поверить, – произнесла она и практически одним прыжком пересекла комнату, чтобы почти выдернуть Томми Дюпре из его ботинок, сжимая подростка в объятиях. – Поверить не могу… просто не могу поверить.
– Тише ты… Господи… ты мою рацию сломаешь, – проворчал он.
Она отстранила его на расстояние вытянутой руки, так, чтобы хорошенько рассмотреть. Прошло полгода, и бог знает, что еще могло оставить тяжелый след на его юном лице. На нем была рубашка из шамбре с отрезанными рукавами, черные джинсы, рваные и потертые, и военные ботинки. Он выглядел как мини-версия Лилли. С одной стороны на его ремне висел большой нож, а с другой – пистолет из нержавеющей стали.
– Если честно, я была не уверена, что когда-нибудь снова тебя увижу, – улыбнулась она сквозь слезы.
Он улыбнулся ей в ответ:
– Я знал, что мы увидимся снова. Я никогда в этом не сомневался, просто знал.
– Хорошо выглядишь, парень.
Лилли коснулась его волос и заметила, что он выглядит упитанным, его кожа приобрела здоровый румянец, у него были ясные глаза, а тело больше не выглядело истощенным. От него хорошо пахло, будто даже шампунем и дезодорантом.
– Чем ты занимался?
– Мы нашли место, Лилли. Недалеко отсюда. Просто невероятное.
– Сначала скажи мне, дети в порядке?
– Более чем в порядке. Вот увидишь. Они целы и невредимы, у них все отлично.
Внезапная очередь из автомата выкосила несколько ходячих во дворе, отозвалась эхом и заставила Лилли и мальчишку подпрыгнуть.
