маленькое шоу с фейерверками.
В центре амфитеатра стояла сделанная из обломков костей фигура гигантского оленя, высотой около тридцати футов. Внутри огромной фигуры были сотни оленьих фигурок поменьше, тоже сделанных из кости. На каменном возвышении, лицом к статуе, спиной к Гэвину, стояло кресло или, скорее, трон. Гэвин прикинул оптимальный маршрут – надеялся подобраться к богу со спины. Он стиснул в руке копье, думая о том, каково это будет – сразить Велеса. Избавит ли это от боли? Заставит ли забыть крики собственных детей?
Глава 52
– Начинают, – сказала Ана.
– Хочешь посмотреть? – спросил Чет.
Она пожала плечами.
– Почему бы и нет?
Они пошли на грохот барабанов и оказались на краю амфитеатра, врезанного в скальную стену под храмом. Большинство мест было занято эдда. Клетка с Ивабог была тут же, стояла у трона, явно в виде трофея. Сразу за ней помещались клетки с козлом и свиньей. Ивабог, кажется, была не слишком счастлива этой расстановкой.
Чет слегка подтолкнул Ану, и они прошли вперед, заняв места поблизости от Ивабог.
– Что, добыла себе лучшие места на этом представлении? – спросил Чет.
Ивабог бросила на него кислый взгляд.
– Да. Велеc только и думает, что о моих удовольствиях.
Барабаны замолкли, и на амфитеатр опустилась тишина. Из-под высокой каменной арки на арену выступил Велес. Остановился, оглядел зрителей. Окинул костяного оленя оценивающим взглядом, а потом неспешно двинулся по кругу, разговаривая с эдда на их наречии – причудливая смесь жестов, щелканья языком и кряхтящих звуков. Эдда тянулись к нему, и он прикасался к каждому. Эдда следили за ним во все глаза, впитывая каждое движение, каждый мельчайший жест. И Чет увидел это, увидел на их лицах не просто преданность – любовь. Они начали хором выпевать имя своего бога.
– Они его обожают, – сказал Чет.
Ивабог горько вздохнула.
– Да. Это-то и раздражает. – Она вздохнула опять: все тот же безнадежный звук. – Вы видите перед собой бога, который един со своим народом. Так было всегда. Велес всегда был со своими кланами, путешествовал от храма к храму, распространяя свое имя, и его паства росла. Я же редко делала подобные вещи, слишком была горда, слишком ленива. Ха, вот поэтому-то у него до сих пор есть последователи, а у меня – никого. – Она покачала головой. – Только никогда не рассказывайте ему, что я такое о нем говорила. Но Велес в былые времена не жалея сил боролся с болезнями, поветриями и темными духами. Его народ процветал. Он всегда давал больше, чем брал, поэтому-то он и был великим богом. – С минуту она молчала, потом по ее губам скользнула застенчивая улыбка. – И поэтому я сожгла его храмы. Потому что даже тогда я была злобным, ревнивым созданием.
Чет расхохотался – он просто не мог удержаться.
– Не надо бы мне это вам рассказывать, – продолжила Ивабог, – но он дал мне божью кровь, чтобы меня исцелить. Еще тогда, в Стиге. Не могу сказать, что я сделала бы то же самое для него.
Велес поднялся по ступеням к трону, стоявшему на возвышении, и немного постоял, положив руки на бедра, оглядев зрителей. Медленно поднял руки, закрыл глаза и опустил голову, будто в глубоком раздумье. Его пальцы затанцевали в воздухе, и над головой с новой силой засиял золотой нимб. Все факелы вспыхнули, над ними взвились искры. У каждой искры вдруг выросли крылышки, и они огненным роем затанцевали вокруг костяного оленя, будто настоящие бабочки.
Эдда ахали и охали.
Бабочки вились вокруг гигантской фигуры, и везде, где они прикасались к ней, расцветал маленький синий огонек, и вот великанский олень уже весь был охвачен пламенем.
Велес открыл глаза, и вновь заговорили барабаны.
Один за другим эдда поднимались и входили в круг, топая ногами в такт барабанам. Схватив друг друга за бока, они выстроились вереницей и принялись, пританцовывая, кружить возле горящего оленя и выкрикивать имя своего бога. Темп становился все быстрее, и все больше эдда вырывались из хоровода, – они ухали, прыгали, вертелись на месте.
Позади Чета раздался громкий вой, и, к его удивлению, Велес спрыгнул вниз, на арену к эдда, и принялся плясать, прыгать и вертеться вместе с ними. Он выл и смеялся – и этот звук, гулкий, щедрый и сердечный, далеко разносился в ночи. Казалось, все зло, таящееся во тьме, отступало перед этим смехом.
Эдда тоже начали смеяться, и Чет вдруг обнаружил, что тоже улыбается и притоптывает ногами в такт барабанам, и что какой-то его части тоже
