копыт.
– У них и фургон есть – видишь? – Она указала на две колеи, отпечатавшиеся поверх следов копыт. – Думаешь, это они? Кто-то из банды Карлоса?
– Какая, в общем-то разница, – сказал Чет. – Лишь бы вывели нас отсюда.
Они пошли по следам, и впервые за много часов Ана ощутила что-то вроде надежды. А потом на нее упало еще несколько капель – крупных, тяжелых. Минуту спустя дождь шел уже вовсю, быстро превращаясь в ливень. У них под ногами потекла вода; дорога становилась ручьем.
– Господи, – сказал Чет.
– Что теперь?
– Следы.
Вода смывала их.
– Черт, – сказала Ана. – Будем надеяться, что вскоре перестанет так лить, или нам придется плыть.
По каньону прокатился долгий, пронзительный визг – как ногтем по стеклу. Казалось, он никогда не прекратится; у Аны заломило зубы.
У Чета был мрачный, но решительный вид.
– Мы справимся, – сказал он, ускоряя шаг. Они шли так быстро, как могли, но небо становилось все темнее, и все гуще хлестал дождь, барабаня по голым скалам вокруг. Каньон погрузился во тьму, и вскоре они перестали видеть даже тропу у себя под ногами. Ане показалось, что она видит, как что-то движется в скалах: при каждой новой вспышке молнии они будто меняли очертания.
– Осторожно! – закричал Чет; очередная молния высветила разверзшуюся перед ними расселину. Ана попыталась остановиться, но поскользнулась; Чет успел поймать ее до того, как она упала, и оттащил от обрыва.
– Мы не можем идти дальше! – крикнула Ана. – Только не так!
Чет помотал головой.
– Мы должны.
– Чет, ничего же не видно! – Вода уже почти достигала колен. – Вон там! – крикнула Ана, указывая скальный выступ футах в двадцати над дном каньона.
Чет неохотно кивнул, и полез за ней по каменистому склону. Под выступом они обнаружили небольшую пещерку, совсем сухую. Ана заползла внутрь, рухнула на землю и шумно вздохнула. Чет пролез следом и сел рядом, привалившись к камню спиной. По каньону эхом прокатился еще один визг. Такой же, какой они слышали раньше. Только гораздо ближе. Чет вытащил нож, внимательно наблюдая за входом.
Грохотал гром, дождь барабанил по скалам. Ана закрыла глаза и попыталась представить себе, будто она – опять маленькая, дома, в Сан-Хуане, и слушает гром, лежа у себя в кровати. Чет положил руку ей на плечо, и она сжала ее. Всего одно движение, но в тот момент оно значило для нее все.
Мало-помалу она погрузилась в сон.
Глава 57
Сеной смотрел на Ламию, которая вышла на крыльцо. В тусклом лунном свете над ней еще витал призрак былой красоты, той Ламии, которую он полюбил, прежней Ламии – до той страшной трагедии, до того, как Гэвин выстрелил в нее, до того, как время поступило с ней безжалостно.
Она прикрыла глаза, купаясь в бледном свете луны.
Он подкрался ближе, держась теней, смакуя ее образ, как ценитель искусства – свое самое любимое произведение: ее грациозную длинную шею, ее тонкий стан. Он жаждал прикоснуться к ней, провести пальцами по обнаженной коже, взять за руку, – казалось, его сердце вот-вот разорвется.
Он сделал еще один шаг, ближе.
– Я знаю, что ты здесь, мой ангел, – сказала она. – Я слышу, как бьется твое сердце.
Он усмехнулся, зная, что его сердце больше не бьется, что оно мертво, так же, как и его плоть. Что, если бы не его воля, если бы не сила его эфирного духа, он сейчас был бы уже кучкой гниющих костей.
Она приоткрыла глаза, посмотрела на него сквозь ресницы.
Будь у него сердце, оно бы, наверное, выпрыгнуло из груди.
– Ламия, любовь моя.
– Мой верный страж следит за мной?
Ее голос звучал музыкой у него в ушах. Он знал, что это – часть ее колдовства, но ничто не могло отравить его сладость.
Он выступил из тени, и женщина не смогла скрыть своего потрясения.
– Сеной… Надо же, ты увядаешь.
Он поморщился, гадая, как еще ему придется расплачиваться за собственную глупость. Ламия знала, даже тогда, годы назад, о той силе, которую
