Изабель прикусила губу: она явно сдерживалась, чтобы не сказать лишнего.
Подошли женщины, тащившие телегу. Сначала Чету показалось, что клетка набита одеялами, но потом он заметил, что некоторые одеяла шевелятся, и понял, что это были спеленатые детишки: одни спали, другие тихо наблюдали за бредущими мимо душами.
Младенец на руках у Аны начал хныкать, а потом и орать.
– Можно? – спросила Мэри. – Давайте мне.
Ана передала ей ребенка. Мэри принялась его баюкать, что-то нашептывая; камень у нее во лбу мерцал зеленым светом. Младенец прекратил извиваться и замер, глядя на камень, а потом начал гулить. Подождав немного, Мэри подошла к телеге и посадила его вместе с другими.
– Что с ними будет? – спросила Ана.
– Мы отвезем их к Лете. Им повезло – они будут избавлены от бесконечного и бессмысленного пребывания в Эребе или, что еще хуже, от реки страданий. – Мэри печально посмотрела на детей. – Но всегда есть и другие.
– Лета? Что такое Лета?
– Ана, чего ты ищешь? К чему стремишься?
Ана помолчала.
– Ничего я не ищу.
– Все мы чего-то ищем. Потому-то мы и здесь. – Мэри кивнула в сторону остальных женщин. – Сестры собирают потерянных младенцев, помогают им попасть в лучшее место. Для многих это бескорыстное служение – способ придать смысл своему существованию… Это помогает залечить душевные раны и, что более важно, найти то, что каждой нужно.
Ана нахмурилась.
– Ана, – сказала Мэри, – Сестричеству всегда нужны храбрые сердца. Присоединяйся к нам. Искупление – это путь, которым не обязательно идти в одиночку.
– Искупление, – чуть не выплюнула Ана. – Нет для меня искупления!
– Ты не первая, кто это говорит, – возразила Мэри. – Как распробуешь здешнюю жизнь, освоишься… Если не найдешь того, к чему сердце лежит, приходи к нам.
Чет прочистил горло.
– Можно кое-что спросить?
Мэри повернулась к нему.
– Черт, глупо, наверное, спрашивать… Но, может, вы все-таки слышали о человеке по имени Гэвин Моран? – Чет замолчал, вглядываясь ей в лицо, надеясь, вопреки всему, на положительный ответ.
Мэри только улыбнулась.
– В Чистилище много душ, Чет.
Чет вздохнул:
– Так я и думал.
– Он – твой отец?
– Дед.
– Если твой дед действительно здесь, в Чистилище, тебе просто нужно найти Бладсикера, Ищущего по крови… Кроведуна.
– Кроведуна?
– Настоящего кроведуна, или кроведунью, не из той швали, что околачивается на набережной. Эти теперь все на «зеленых» работают. Разведут тебя на все, что можно, а в ответ получишь только ложь.
– Да, иди в Старый город, – вступила в разговор Изабель. – «Зеленые» там не имеют такой власти. По крайней мере, пока. Кое-кто из древних еще там, и они приглядывают за городом. Это недалеко. На вершине Лобного места, некоторые еще зовут этот холм Голгофой, или Крестами. Просто иди вверх по этой улице, пока не дойдешь до главной площади. Лобное место оттуда видно, только бы туман был не слишком густым. Увидишь склон холма, сплошь покрытый крестами. Такое место здесь есть в каждой занюханной деревушке. Души, которые пытаются уладить дела с Иисусом, творят с собой кошмарные вещи. Им, наверное, забыли сказать, что короткой дорожки к искуплению не существует.
Мэри кивнула:
– Как доберешься до Лобного места, ищи арку с вoронами наверху. Тебе под арку, а дальше иди по знакам: глаз с красной слезой. – Подступив поближе, она понизила голос: – И, Чет, прячь свою метку хорошенько.
Чет застыл; его рука непроизвольно сжалась.
– Большинству твою метку не разглядеть. – Она прикоснулась к камню во лбу. – Но у меня – свой способ видеть. Это мой дар, иногда – проклятье: видеть, что у человека внутри. Просто знай – всегда будут такие, кто заметит, и кто захочет променять твою голову на награду.
